Нелюбимые корабли кайзера. Нелюбимые корабли кайзера Разделы этой страницы

Как-то раз за обедом капитан первого ранга Тирпиц беседовал с кайзером Вильгельмом про развитие немецкого флота. Тирпиц излагал стройную и логичную концепцию. Иметь столько же колониальных кораблей, сколько есть у Великобритании, невозможно и неоправданно. Колонии Германии разбросаны по всему миру, почти не заселены и дают очень маленький вклад в государственный бюджет. Следовательно, океанский театр военных действий является второстепенным. С другой стороны, мы ведь помним войны с Данией, которые подошли к логическому завершению как раз тогда, когда датский флот утратил стратегическую инициативу. Англия, хоть и гораздо могущественнее Дании, концептуально на нее похожа. И тоже будет применять стратегию морской блокады, подвозя ресурсы из заморских владений, которых у Англии, кстати, существенно больше. С другой стороны, когда мы победим в континентальной части войны, для закрепления успеха потребуется установить блокаду Англии, высадить на острова десант и снабжать его всем необходимым. Для этого нужно на Северном море иметь флот сильнее и больше английского. В целом, это, как уже сказано, нереально. Но множество заморских владений - множество потенциальных театров военных действий, где нужно держать боевые корабли. Так что, казалось бы, нет ничего невозможного в достижении превосходства в отдельно взятом море. При словах "сильнее и больше" глаза кайзера загорелись багровым пламенем, и в этот момент он понял, что хочет иметь не средство защиты берегов, а Флот Открытого Моря.

Изменившаяся в 1895-1897 годах идеология морской войны позволяла так легко жертвовать дальностью плавания. Сложнее всего для кайзера было свыкнуться с мыслью, что фраза "сильнее и больше" распространяется не на все. Доктрина Тирпица предполагала, что основой немецкого флота станут эскадры броненосцев, приспособленных к условиям Северного моря. Крейсера будут обслуживать эти эскадры. При этом проблемы с крупнокалиберными пушками и малой дальностью хода превращались из багов в фичи. Дело в том, что в Северном море не было ни больших расстояний, ни хорошей видимости, которые позволили бы англичанам реализовать преимущество по этим статьям. Но корабли в Циндао и на других базах превратились бы в смертников, потому что, строясь по остаточному принципу, во всем уступали бы британским. А уступки давались Вильгельму II с большим трудом, поэтому он требовал строить как линкоры, так и крейсера. В результате такой двойственности, политика правительства несла на себе печать неясности и нерешительности, что и получило свое отражение в боевых элементах задуманных тогда кораблей, например, упомянутого в первой части статьи крейсера "Бисмарк".

Другой сложной задачей было протолкнуть идею соперничества с Англией через Рейхстаг, который был в курсе заветов экс-канцлера Бисмарка, и без которого не могли быть выделены обширные деньги на судостроительные программы. Помогла англо-бурская война. У Германии были экономические интересы в регионе, она снабжала буров оружием. Естественно, англичанами задерживались для досмотра не только корабли, которые везли оружие, но и вообще все немецкие корабли, огибавшие Африку. Сторонники колониализма преподнесли это как оскорбление. Еще бы, ведь перевозка груза из немецкого порта Гамбург в немецкий порт Дар-эс-Салам - внутреннее дело Германии. И в 1900 году принимается новый морской закон, который дает Тирпицу карт-бланш на реализацию его амбиций.

Окончательный вид доктрины Тирпица известен также под названием "теории риска" и стал прообразом доктрины ядерного
сдерживания. Не имея возможности содержать такой же большой флот, как Великобритания, Германия стремилась сосредоточить в Северном море достаточно сил, чтобы сделать для англичан операции против немецкого флота слишком рискованными и требующими предельного ослабления других театров. Таким образом, Германия сможет обезопасить свое побережье и станет ценным союзником для любого, кто захочет поколебать британское владычество на морях. В качестве "любого" виделась, например, Россия. В 1902 году, во время визита кайзера в Петербург имел место забавный эпизод, когда на его яхте был поднят сигнал: "Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана". Довольно тонкий намек. А когда на Тихом океане Россия села в лужу, место гипотетического союзника заняли Соединенные Штаты, чьи интересы противоречили гораздо сильнее английским, чем германским. Ночным кошмаром правительства Великобритании стало бы сближение Германии с Францией, но это относилось к области фантастики.

Что строилось по остаточному принципу

Для обслуживания эскадры требовались корабли двух классов, которые у немцев уже были: "большой крейсер" и "маленький крейсер". Как мы помним, эскадра, лишенная фрегатов, слепа, беспомощна, если преследует противника, и находится в очень опасном положении, если избегает встречи с ним. Объем задач был столь обширен, что англичане использовали для этого три класса кораблей. При этом, в первое десятилетие ХХ века они почти полностью обновили свой крейсерский парк. Немцы, сосредоточившись на линкорах, не имея к тому же тех денег и верфей, что были у англичан, не могли так просто списать устаревшую бронепалубную армаду и были вынуждены исходить из того, что есть. "Маленькие крейсера" взяли на себя функции, которые в английском флоте исполняли "скауты" и "тауны". А именно: вести разведку для линейных эскадр, борьбу с легкими силами противника, уничтожать вражескую морскую торговлю, лидировать флотилии эскадренных миноносцев, нести службу стационаров в иностранных водах в мирное время, выступать в роли минных заградителей.

Было совершенно очевидно, что "газели" не могут выполнять всех этих функций. И что другой корабль такого же водоизмещения тоже не сможет их все выполнять. Например, не может иметь достаточной для рейдерства дальности хода. Поэтому в 1905-1918 году немецкие "маленькие крейсера" постоянно увеличивались в размерах, превзойдя к концу войны "большие крейсера" 90-х. Сначала шла борьба за скорость и дальность хода, потом - за бронирование и вооружение. Гонка за двумя зайцами - "таунами" и "скаутами" - привела к тому, что "штадты", названные в честь городов Германии, уступали первым в огневой мощи (по прежнему 105-мм пушки главного калибра), а вторым - в экономической целесообразности. Плюс ко всему, их было очень мало, и многие крейсера, находясь к началу войны в колониях, были вскоре потеряны. На иллюстрации выше - "Бреслау", один из крейсеров "штадт"-серии.

Что вписалось в доктрину Тирпица

Что касается собственно эскадры, шансы сравняться в этом вопросе с англичанами у немцев, на момент принятия доктрины Тирпица, были довольно малы. Неравенство финансовых и промышленных мощностей, необходимость содержать большую армию - не единственные тому причины. Дело в том, что срок службы военных кораблей исчисляется десятками лет, и чем больше корабль, тем дольше он сохраняет отличную от нуля боевую ценность. В английском флоте на 24 эскадренных броненосца (и три дешевых броненосца "второго класса"), построенных в 90-е, приходилось около двадцати броненосцев, построенных в 80-е и 70-е годы и находившихся в строю до конца века. Немцы же, к моменту, когда кайзер Вильгельм беседовал с капитаном Тирпицем, имели в строю 4 броненосца, построенных в 90-е, 5 построенных в 80-е, и 9 - построенных в 70-е, в том числе за границей. В большинстве своем, это были броненосцы, которые англичане определили бы во "второй класс". К моменту принятия морского закона 1900 года, было построено еще пять. Соответственно, через двадцать лет, помимо построенного за грядущие годы, англичане имели бы 24-27 броненосцев, построенных в 90-е, а немцы - только 10.

Однако в 1905 году случилось событие, нивелировавшее эту фору. В связи с изменившейся тактикой морского боя, новые дредноуты имели колоссальное преимущество перед кораблями прошлого десятилетия, и британская фора обесценилась. Обе страны начали ударными темпами строить корабли с "только большими пушками". Тенденция коснулась и крейсеров. Узнав, что англичане хотят построить крейсер, такой же, как "Дредноут", только с 234-мм пушками вместо 305-мм, немцы, испытывающие проблемы с крупнокалиберными орудиями (самым большим калибром у них был 280 мм), решили сделать уменьшенную копию своего нового линкора "Нассау", которая одновременно была бы продолжением линейки броненосных крейсеров. Получившийся "Блюхер" был "большим крейсером" нового поколения во всем, кроме одного: он нес "только большие пушки" в шести двухорудийных башнях, но это были привычные для немецкого флота 210-мм орудия . Наверное, мало кто кусал локти так, как кусал их Тирпиц, узнав, что это была дезинформация, и на английских линейных крейсерах стоят полноценные линкорные двенадцатидюймовки. До сих пор не понятно, к какому классу следует относить "Блюхер", переходный тип между броненосными крейсерами XIX века и линейными крейсерами XX века. Но с новым кораблем - SMS "Фон дер Танн" - немцы не подкачали.


Боевое применение линейных крейсеров тогда виделось не только в крейсерских операциях, но и в эскадренном бою. Вдохновившись опытом Цусимы, военно-морские теоретики видели в том, что теперь принято считать шагом отчаяния, революционное решение. Вильгельм II, желая иметь в генеральном сражении как можно более многочисленный флот, требовал от своих кораблестроителей обеспечить новым крейсерам такую возможность. Как было известно со времен битвы при Ялу, для этого им требовалось полноценное бронирование. Чтобы при этом не проиграть в скорости, немцы вынуждены были сделать то, что англичанам мешали сделать предрассудки. Линейный крейсер "Фон дер Танн" оказался больше современного ему немецкого линкора "Нассау", незначительно уступая ему в бронировании. Орудий главного калибра на крейсере (280 мм) было меньше, но расположение башен на линкоре все-равно не позволяло задействовать больше восьми пушек одновременно - столько же, сколько было на "Фон дер Танне".


С учетом всего этого, "Фон дер Танн" превосходил "Инвисибл" по всем статьям. Превосходил в скорости, потому что был больше. Имел, в отличии от своего английского конкурента, полноценное линкорное бронирование. Что касается орудий, то, в артиллерийской дуэли превосходство немца в броне нивелировало разницу в дальности эффективной стрельбы. То есть, 305-мм пушки "Инвисибла" были бы опасны для "Фон дер Танна" лишь на том расстоянии, на котором 280-мм пушки уже были бы опасны и для "Инвисибла". Кроме того, немецкие 280-мм пушки, за счет некоторых технических находок, придавали снаряду большую скорость, несмотря на равную длину в калибрах, и делали до трех выстрелов в минуту, в то время как англичане могли производить только 1,5-2. Что обеспечивало немцам преимущество в артиллерии как в эскадренном бою, так и при решении крейсерских задач, для которых, по мнению Тирпица, 280-мм пушек было совершенно достаточно. Схема расположения орудий на "Фон дер Танне" и "Инвисибле" была одинаковая: по одной башне в носу и корме, две в середине корпуса, расположенные диагонально. Но на немецком крейсере диагонально расположенные башни были разнесены на порядочное расстояние, за счет чего достигалась возможность одновременного использования восьми орудий в секторе 125 градусов с каждого борта. На "Инвисибле" они находились слишком близко, поэтому он мог давать восьмиорудийный бортовой залп только в секторе 30 градусов, и попытки делать это приводили к оглушению расчета второй башни воздействием дульных газов. После Фолклендского сражения, такую практику признали нежелательной.

Гонка вооружений линейных крейсеров

В следующей серии линейных крейсеров англичане разнесли бортовые башни подальше, обеспечив 70-градусный сектор стрельбы на противоположный борт, уступая "Фон дер Танну", но уже не так критично. Зато немцы линейным крейсерам "Мольтке" и "Гебен" добавили еще одну двухорудийную башню, что окончательно закрепило их преимущество в артиллерии - хороший пример того, как грамотный подход может перечеркнуть превосходство в средствах. При этом следует отметить, что немецкие линейные крейсера пока что были на несколько тысяч тонн больше, чем соответствующие им английские. Заметив это, англичане не стали стесняться с размерами, закладывая "кошачью" серию.

Немецким оппонентом "кошек" стали "Зейдлиц" и три корабля типа "Дерфлингер" (на иллюстрации ниже). Последние наконец-то получили 305-мм пушки. Это было необходимо, ведь "Лайон" нес 343-мм пушки, что в сочетании с наконец-то появившейся нормальной броней делало его преимущество над немецкими линейными крейсерами первых серий и "Зейдлицем" подавляющим. А вот если сравнивать с "Дерфлингером", преимущество, причем существенное, было уже у немца. Броневой пояс "кошек" снаряды "Дерфлингера" могли пробить с расстояния 11 700 м. Толстую германскую броню новые английские пушки могли пробить с расстояния только 7800 м. Зато все башни у англичан теперь были расположены в одну линию, что обеспечивало хороший сектор обстрела на оба борта.


"Дерфлингер" получился меньше "кошек", но при этом не уступал существенно в скорости и нес гораздо большую массу брони благодаря еще одному удачному техническому решению. Немцы наконец-то смогли в паровые машины. Причем за счёт применения котлов с трубками малого диаметра размеры котельных отделений были гораздо меньше, чем у британских крейсеров. Сравнив, скажем, "Лютцов" с "Тайгером", можно заметить, что у немца масса механизмов и брони составляет 14% и 35% от нормального водоизмещения. У англичанина, соответственно, 21% и 26%.

Сравнивать немецкие крейсера того времени с английскими проще, чем с итальянскими и французскими. Потому что война их уже сравнила.


На иллюстрации - германские линейные крейсера выходят в море перед битвой на Доггер-банке. Справа налево «Зейдлиц», «Мольтке» и «Дерфлингер».

Стратегия войны в Северном море

"Теория риска" себя не оправдала. Никакого второго флота, вместе с которым немецкий был бы способен сравниться с английским, не нашлось. Однако сам по себе немецкий флот к началу войны представлял собой грозную силу. В августе 1914 года Гранд Флит насчитывал 20 линкоров, к которым вскоре прибавились еще два, а Флот Открытого Моря - 14. При таком соотношении сил, качество кораблей и выучка экипажей не имели большого значения. Правда, Германия располагала также двадцатью броненосцами, но у Великобритании этого добра было еще больше, и восемь броненосцев типа «Кинг Эдвард» были приданы Гранд Флиту. Преимущество англичан в легких кораблях - эсминцах и крейсерах - было подавляющим. Весь этот флот был развернут еще до начала войны. По инициативе Черчилля, тогда первого лорда Адмиралтейства, ежегодные летние маневры были совмещены с пробной мобилизацией Третьего резервного флота. Маневры закончились как раз 23 июля, и корабли были рассредоточены по портам для демобилизации. Но провести ее не успели: первый морской лорд Луи Баттенберг почувствовал, чем дело пахнет. 26 июля флот был снова приведен в состояние повышенной готовности, и пробная мобилизация оказалась настоящей.

Стратегия немцев была обусловлена соотношением сил и строилась на том, чтобы сперва ослабить вражеский флот путем действий миноносцев и подводных лодок, а также минными постановками. При этом легкие силы должны были получать непосредственную поддержку со стороны линейных крейсеров и прикрытие - со стороны линкоров, которые могли прийти на помощь в случае встречи с крупными силами противника. Только после того, как эти меры принесут результат, планировалось дать генеральное сражение. Предполагалось, что английский флот сам придет к Гельголандской бухте для осуществления ближней блокады, и станет уязвим. Однако, развитие техники сделало ближнюю блокаду невозможной. Линкоры и броненосцы не могли оставаться в море дольше недели из-за ограниченного запаса угля, а минные постановки и угроза ночных торпедных атак вынуждали их держаться подальше от берега.

Поэтому англичане действовали хитрее. Гранд Флит базировался на Скапа Флоу, за пределами предполагаемой дальности ночного перехода немецких миноносцев и подводных лодок. А легкие крейсера и эсминцы зачищали Северное море от германских легких сил и минных заградителей. Успеху этих действий способствовало то, что у Германии была на Северном море всего одна морская база - в Гельголандской бухте, - глубина которой позволяла вывести в море тяжелые корабли только во время прилива. Тогда как английский флот располагал развернутой сетью баз в Ла-Манше и на побережье Северного моря, имевшей по отношению к Германии охватывающее положение. В результате, Флот Открытого Моря не имел должной свободы действий даже в Северном море, уже не говоря об Атлантике.

Содержание линкоров действительно напрягало британскую экономику. Увы, Германии корабли обходились, конечно же, не дешевле. Может показаться, что, в результате морских амбиций Вильгельма II, Германия имела «на руках» несбалансированный флот, перекошенный в сторону тяжелых кораблей, пользы от которых было немного, при катастрофической нехватке легких. Этот вывод верен, если сравнивать с Британией или Японией, которые, как океанские державы, нуждались в большом количестве крейсеров. В той же Франции ситуация с этой компонентой была куда хуже. Вообще-то, кроме Германии, Британии и Японии, постройкой легких крейсеров для службы при линейных эскадрах в начале ХХ века занималась только Австро-Венгрия. Россия заложила несколько таких кораблей в 1913-14 годах, но достроить их не успела. Учитывая, что полностью пренебрегли этим классом кораблей как минимум США, Франция и Италия, следует признать такую несбалансированность общим недостатком флотов того времени, проистекавшим из концепции Sea Power .

Прошмыгнуть под заграждениями

Подводная лодка первоначально расценивалось как одно из средств воспрепятствования ближней блокаде, поскольку могла незаметно подобраться к крупным боевым кораблям и атаковать их. Действия вблизи берегов противника были затруднены тем, что сторожевые корабли, самолеты и наблюдательные посты очень быстро открыли бы присутствие лодки, эффект внезапности был бы утрачен, потенциальные цели смогли бы своевременно уклоняться от опасности, и командиру лодки следовало бы подумать скорее не о том, как нанести урон противнику, а о том, как унести ноги. С другой стороны, при поиске в открытом море, в отсутствие вспомогательных береговых средств, лодка могла была быть обнаружена только случайно. И чаще всего это не несло противнику никакой пользы, потому что субмарина могла легко сменить район дислокации. Недостатком поиска в открытом море было то, что, не имея сведений о намерении противника, найти цель тоже можно было только случайно. Поэтому для получения значимого результата требовалось задействовать очень большое количество подводных лодок.

Поначалу немцы не имели такой возможности, рассчитывая на свои субмарины в сражении у Гельголандской бухты. Со временем стало ясно, что его не будет, а шансов проскользнуть в Атлантику и атаковать там торговые суда у подводной лодки побольше, чем у крейсера. Для преследования и уничтожения большинства грузовых кораблей даже скромных возможностей тогдашней подводной лодки - утлого суденышка с единственной пушкой и надводной скоростью около 15 узлов - было достаточно. Поскольку до войны субмарины вообще всерьез не воспринимались, никаких сколь-нибудь эффективных способов борьбы с ними придумано не было.

Неограниченная подводная война и что из этого вышло

Серьезным препятствием были обычаи того времени, в соответствии с которыми, нельзя было просто взять и потопить торговое судно в открытом море. При встрече с таким судном рейдер должен был приказать ему остановиться. Затем торговое судно подвергалось досмотру, и могло быть потоплено, если там есть военный груз, предназначенный для враждебной страны. Или если оно оказало сопротивление. Но даже в таком случае экипаж, пассажиры и судовые документы должны быть предварительно доставлены в безопасное место. В своей «дальней блокаде» Германии англичане делали все это и даже больше. Капитану судна, направлявшегося в Германию, предлагалось проследовать в английский порт и продать товары там - за хорошую цену. Нейтральные державы это целиком и полностью устраивало.

Единственным безопасным местом, куда подводная лодка могла доставить экипаж потопляемого судна, были шлюпки, а, поскольку торпед было мало, и они стоили дорого, для потопления цели предпочтительно было использовать единственную на лодке легкую пушку - с близкого расстояния. Этот номер замечательно работал с невооруженными грузовыми кораблями. И англичане начали хитрить. Они разрешили своему торговому флоту использовать флаги нейтральных стран и устанавливать на борт оружие. Учитывая, что субмарина имеет единственную пушку, обычно 37-мм или 75-мм, и не может уйти под воду после первого же удачного попадания, для противостояния ей было достаточно не бог весть какого вооружения. Но англичане пошли еще дальше, и создали специальные корабли-ловушки, которые ходили в районе действия под видом торговых, а когда им приказывали остановиться, выкатывали на палубу орудия и расстреливали подводную лодку со словами: «такие глупые немцы».

«Таких глупых немцев» это очень злило, и они топили корабли без предупреждения. Осознав неизбежность такого подхода, кайзер Вильгельм провозгласил «неограниченную подводную войну». Немцы, будто подслушав советы современных имперцев, угрожали топить любое судно, которое будет следовать в Англию.

Как на это отреагировали нейтралы? Представьте себя президентом американской страны «С», которая торгует с двумя воюющими европейскими. Обе эти страны установили морскую блокаду друг-друга. Но страна «А» спокойно останавливает суда, идущие в «Г» и перекупает товары. Никаких убытков и минимум рисков. С другой стороны, страна «Г» просто топит без предупреждения все корабли, идущие в направлении «А». В том числе и те, что на самом деле направлялись как в «Г», так и в вовсе непричастные к войне страны «Д», «Н», «Ш» и другие. При этом, помимо убытков, гибнет прорва народу, потому что страна «Г» топит любые корабли, от сухогрузов с углем до пассажирских лайнеров. Итак, на месте президента страны «С», не поддержите ли вы в конфликте «А», чтобы поскорее прекратилось это безобразие?

В 1888 году состоялась коронация Вильгельма II, последнего императора Германии, претендовавшего очень на многое, ввергшего свою страну в самую кровопролитную за всю предыдущую Земли войну, закончившуюся катастрофой для его страны и для него самого. Новый император считал себя большим знатоком флота и даже сам составлял проекты боевых кораблей (пусть только эскизные). Неудивительно, что уже в первые годы правления он полностью перестроил организацию военно-морских сил, без особых потрясений просуществовавших 20 лет под эгидой сухопутных генералов.

Вильгельм II, последний император Германии

Для руководства Вильгельм использовал старую, как мир, формулу: «разделяй и властвуй». Вместо единого морского ведомства появилось три могущественных органа: Верховное командование флота, Морское министерство и личный Морской кабинет кайзера. Руководители всех трех ведомств получили право непосредственного доклада императору. Несложно вообразить, какие это создало возможности для интриг и вражды адмиралов и чиновников.

Для того чтобы система могла не только заниматься интригами, но еще и эффективно функционировать, требовалась незаурядная личность. Это место в истории германского флота принадлежит адмиралу фон Тирпицу, хорошо понимавшему устремления своего правителя и сумевшему предложить средства для их осуществления. Однако до 1897 года, когда Тирпиц утвердился во главе Морского министерства, прошло почти 10 лет. Сам будущий создатель Флота Открытого моря назвал это десятилетие «потерянным». Действительно, германское кораблестроение в те годы еще не набрало той чудовищной скорости, которая, в конце концов, привела к противостоянию с Британией. Однако и потерянными назвать эти годы было бы не совсем корректно. Боевые суда, в том числе и крейсера, продолжали строиться, хотя и практически при отсутствии четко сформулированной концепции их использования.

Непосредственно перед пришествием Тирпица Морское министерство после шестилетнего перерыва «разродилось» серией крейсеров типа «Виктория Луизе». Да не просто серией, а самой крупной до тех пор среди всех кораблей данного типа в Германии - пять единиц.

Ни кайзер, ни его морской министр не любили и всячески критиковали эти корабли, отчасти из идеологических соображений, но, пожалуй, больше из ревности к предшествующим флотским заправилам.

В этих кораблях странным было все. Во-первых, скорость. Она не превышала 18,5 узла - на три узла меньше, чем у одинокой предшественницы - «Кайзерин Аугусты». Логично предположить, что довольно крупный (около 6,5 тыс.т) и притом тихоходный корабль должен бы быть сильно защищенным. Однако и защита оставляла желать лучшего. Она состояла только из броневой палубы со скосами, имевшими внушительную толщину (100 мм) лишь в районе механической установки. Немного удалось отличиться на вооружении: впервые немцы ввели на своих крейсерах 210-мм калибр, достаточно мощный для того, чтобы пробивать защиту все более распространявшихся броненосных крейсеров, притом еще и вполне скорострельный. (Немцы использовали клиновые затворы даже на орудиях крупного калибра.) В общем, получился своеобразный германский вариант английского «Эдгара», но менее скоростной и хуже бронированный. А заодно и опоздавший на шесть лет.

Неудачи не ограничивались «техническими» характеристиками. Хотя новые крейсера и предназначались для службы в колониях, а значит, в жарком климате, условия обитания на них, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Даже в европейском климате в каютах и на боевых постах люди страдали от слишком высокой температуры. Причина заключалась в неудачном расположении паропроводов. Устранить перегрев не удалось даже с помощью мощных вентиляторов. Для дальних плаваний не хватало запаса угля: даже при полной загрузке его следовало пополнять слишком часто. Наконец, даже чисто внешне «луизы» с их высоченным корпусом и обширными надстройками выглядели массивными и неповоротливыми. Конечно, ощущения здесь ни при чем, но большая площадь цели вряд ли улучшала боевые качества, повышая уязвимость. В общем, немцы получили довольно крупные, но отсталые бронепалубные крейсера, найти применение которым было непросто.

Для рейдеров - слишком медленные и с малой дальностью. Использование же их вместе с линейным флотом также не представляло особого смысла, поскольку они почти не имели запаса скорости даже по сравнению с современными им броненосцами.

Тем не менее вполне возможно, что при других условиях (например, в малой или даже большой войне почти с любым противником, кроме, разве что, Англии) пять крейсеров типа «Виктория Луизе», по крайней мере, на несколько лет могли стать основой крейсерских сил германского флота, и, вероятно, немцам не пришлось бы их стыдиться.

Аналогичные боевые единицы других стран прожили долгую жизнь, и многие из них приняли активное участие даже в Первой мировой войне. На долю же «луиз» выпала совсем иная судьба. Возглавивший морское министерство Тирпиц во всем предпочитал порядок, и «бесполезные» корабли вызывали у него острые приступы антипатии. Неудачники постоянно переводились из заморских владений на родину и обратно, и менее чем через десять лет после вступления в строй они были «приговорены» к обширному переоборудованию.

«Виктория Луиза» (Victoria Louise)

Работы преобразили даже внешний облик кораблей: толстая «боевая» передняя мачта уступила место современной тонкой, надстройки и мостики были переделаны. В результате замены, котлов количество труб сократилось с трех до двух. По совершенно непонятным мотивам заодно сняли пару 150-мм орудий, заменив их на столько же 88-миллиметровок, которые в бою снижали роль крейсеров. Заодно увеличили запас угля. Но, самое любопытное: как только модернизация завершилась, многострадальные крейсера сразу же разжаловали до ранга учебных кораблей для морских кадетов и корабельных юнг. На том их карьера практически закончилась. Даже в 1914 году, когда разразилась мировая война и Германия начала испытывать острый недостаток в кораблях всех классов, «луиз» лишь ненадолго привлекли к береговой обороне. А в конце того же года вышел приказ об исключении четырех из них со службы. К 1916 году неудачников постепенно разоружали, и в небоеспособном состоянии они просуществовали до поражения империи, после чего крейсера тихонько разобрали на лом. Дольше всех просуществовал головной корабль серии.
В 1920 году состоялась перестройка «Виктории Луизе» в коммерческий пароход «Флора Зоммерфельд». На пароходе оставили только одну из трех машин, пар для которой вырабатывали четыре цилиндрических котла, снятые со старого линкора; 2000 л.с. хватило для того, чтобы развивать 12-узловой ход. В общем, переоборудование можно счесть за некоторый успех, если не принимать во внимание то, что грузовая вместимость 6,5-тысячетонного крейсера составила всего 3700 регистровых тонн. Неудивительно, что торговая карьера «Луизы» оказалась еще короче, чем боевая.

Явная неудача с бронепалубными «большими крейсерами» привела к резкому изменению политики развития этого класса кораблей. При этом процесс стал несколько напоминать бег зайца, запутывающего собственные следы. Сказывалось главное - отсутствие четкого понимания того, зачем все-таки Германии нужны эти самые «гроссе кройцер».

Следующий корабль - «Фюрст Бисмарк», стал первым немецким броненосным представителем крейсеров, одним из самых крупных и претенциозных. «Фюрст Бисмарк» имел почти вдвое большее водоизмещение по сравнению с «луизами», солидный по толщине (хотя и узкий) броневой пояс, выше которого располагался верхний, более тонкий (100-миллиметровый); главный калибр состоял из пары двухорудийных башен, также прилично защищенных. В общем, «Бисмарк» очень напоминал русские полукрейсера-полуброненосцы типа «Победа», лишь менее сильный и несколько хуже защищенный. И, что совсем плохо, - с куда меньшей дальностью. Однако, если ценность таких кораблей для России еще составляла предмет дискуссий, то роль «Бисмарка» во флоте Германии вызывает разве что недоумение. Действительно, создать «быстроходное крыло» флота из единственного корабля (к тому же всего на пол-узла) - более чем нелепо. Использовать его как одинокий мощный рейдер? - Немногим лучше: именно одинокий и недостаточно автономный. В общем, хотя в чисто боевом отношении второй опыт являлся куда более приемлемым, применение достаточно большой и дорогой единицы оставалось непонятным.

Естественно, палочкой-выручалочкой оказались заморские территории. «Бисмарк» по традиции обшили деревом и мюнц-металлом, и первые десять лет он провел в дальних плаваниях. Затем наступил продолжительный период ремонтов и модернизаций, затянувшийся почти на шесть лет, после чего, по дурной традиции, только что «приведенный в чувство» корабль немедленно разоружили и превратили в учебное судно для подготовки кочегаров. Так вполне приличный, но совершенно невостребованный еще в мирное время «Бисмарк» не пригодился своей стране и в ходе Первой мировой войны.

Аналогичная судьба постигла и следующий эксперимент. Занявшийся всерьез созданием большого линейного флота, Тирпиц вполне логично заключил, что продолжение постройки «бисмарков» есть не что иное, как пустая трата денег, и потребовал разработки более дешевого и скоростного броненосного крейсера «Принц Генрих». Однако конструкторы его не порадовали. Убавив водоизмещение на 1700 тонн, они воспроизвели «половинный Бисмарк», заменив двухорудийные 240-мм башни одноорудийными. Вдвое уменьшилась и толщина пояса, хотя площадь, прикрытая броней, значительно увеличилась, что, в общем, лежало в русле мировых кораблестроительных идей в связи с повсеместным развитием скорострельной артиллерии. Любопытное решение было принято для собственных скорострелок. Все десять шестидюймовок стянули в центр корпуса в двухуровневые казематы, однако, в отличие от британских «двухэтажек», орудия располагались в шахматном порядке в единой броневой коробке, над которой размещались еще и 88-миллиметровки. Такое расположение стало традиционным для всех последующих германских броненосных крейсеров. Оно имело свои достоинства, поскольку удавалось защитить не только сами орудия, но и довольно обширное пространство в средней части корпуса вплоть до верхней палубы. Присутствовал и явный недостаток: тяжелый снаряд, попавший в этот многоэтажный «курятник», мог разнести его напрочь. И немцам пришлось испытать это теоретическое положение на практике в Фолклендском бою, когда на «Шарнхорсте» и «Гнейзенау» от первых же попаданий стали выходить именно средние орудия.

Внешне же «Принц Генрих», как и его предшественник, «Фюрст Бисмарк», очень напоминал своих неудачных сестриц - предшественниц «луиз». Все тот же высокий полубак и характерный сильно изогнутый хищный форштевень... И вновь новичок оказался не у дел. На этот раз - почти официально: «Генрих» изначально предназначался для службы в колониях. Однако по воле случая в начале войны он оказался в отечественных водах, что и определило его, в общем-то, печальную судьбу. По все той же схеме вместо боевой деятельности корабль «в расцвете сил» (он прослужил к тому моменту только 12 лет) отправили на модернизацию с последующим переводом в разряд вспомогательных.

Трудно понять такую расточительность. В принципе, оба первых германских броненосных крейсера вполне могли пригодиться в далеких океанах. Можно себе представить, что было бы в то время в Тихом океане, если вместо одной эскадры из двух единиц фон Шпее в тех водах оказалось две пары сильных бронированных кораблей. Англичанам (и их союзникам японцам) и так пришлось сильно напрячься, чтобы отразить угрозу, послав на охоту несколько эскадр мощных боевых судов. Но, даже если судьба сложилась так, как на самом деле, и крейсера остались именно в Германии, то и «Бисмарк», и «Генрих» с их 240-мм орудиями вполне могли бы пригодиться на Балтике против русских броненосных крейсеров, вооруженных максимум 203-миллиметровками (кроме нового «Рюрика»). Но командование Флота Открытого моря не решилось применить их в деле, возможно, учтя судьбу их младших братьев.

Между тем методом проб и ошибок тирпицевское министерство наконец-то, как ему казалось, нащупало необходимый тип броненосного крейсера. Поэтому в последующие четыре года, с 1900-го по 1903-й, ежегодно закладывалось по одному кораблю двух очень близких по всем характеристикам типов. Пары «Принц Адальберт» - «Фридрих Карл» и «Роон» - «Йорк», в сущности, представляли собой тот же «Генрих», у которого одиночные 240-мм установки заменили двухорудийными 210-мм. В результате получился достаточно сбалансированный корабль, «средний» по всем параметрам. По артиллерийской мощи и защите он уступал армстронговской «Асаме», но выглядел неплохо в сравнении с вооруженными только среднекалиберными (152 - 164-мм) орудиями британскими «каунти» или французскими «дюпле». При этом скорость «британцев» заметно превышала таковую у «немцев». (Робкая попытка увеличить ход на второй паре дала в итоге довольно жалкое приращение в пол-узла ценой примерно в 400 тонн водоизмещения.) Русский «Баян» имел более мощное бронирование, но менее сильное вооружение. И так далее.

В общем, германские броненосные крейсера действительно трудно назвать однозначно неудачными или в чем-то особо передовыми. К качеству их постройки (традиционно высокому) никаких претензий не замечено. Реальная проблема состояла в их использовании. И здесь немцы не смогли найти разумного решения. С началом мировой войны «Адальберт» и «Карл» обосновались на Балтике, где германский флот количественно значительно уступал русскому, являясь при этом одним из наиболее сильных в Европе. Но как оказалось, ненадолго. Несмотря на то, что каждое появление в восточной части Балтики даже одиночного немецкого броненосного крейсера заставляло русское командование выводить в море по возможности всю бригаду крейсеров, командование противника не захотело объединить хотя бы четыре (или пять, если учитывать «Принц Генрих») практически одинаковых единиц и пытаться использовать их в открытых стычках. Немцы продолжали бояться новых дредноутов типа «Гангут», которые, в принципе, могли бы догнать и жестоко расправиться с «нарушителями спокойствия». Но и русские дредноуты ни разу не вышли на боевую операцию. Между тем число немецких «броненосников» быстро уменьшилось. С промежутком в две недели в ноябре 1914 года на минах погибли сразу два: на Балтике - «Фридрих Карл», а на Северном море, буквально в собственной «норе» на реке Яде, к тому же на своем заграждении - «Йорк». Оставшаяся пара выходила в море не слишком часто, но «Адальберт» тоже не сумел уйти от судьбы. Спустя почти год после потери «братцев» его торпедировала британская подводная лодка Е-8, специально пробравшаяся на Балтику для помощи союзнику. Оставшийся в одиночестве «Роон» постигла судьба старших сородичей, «Бисмарка» и «Генриха». В 1916 году совсем еще не старый (находившийся на службе менее десяти лет) корабль отправили в отставку, ангажировав на роль плавучей казармы. Правда, вначале предполагалось перестроить его в плавбазу гидросамолетов с кормовым ангаром и вооружением из шести 150-мм и такого же количества зениток (своеобразная предтеча крейсера-авианосца «Готланд»!), однако планы осуществить не удалось.

По-настоящему знаменитой стала только следующая (и последняя) пара «традиционных» германских броненосных крейсеров. Широко распространено мнение, что «Шарнхорст» и «Гнейзенау» являлись намного более сильными боевыми единицами, чем их предшественники, и значительно от них отличались конструкцией и живучестью. На самом деле, в этих уже очень поздних по времени закладки кораблях немцы только попытались «заткнуть» те конструктивные «дыры», которые очевидно сквозили в предшественниках. Полностью сохранив как общую схему расположения, так и технические решения, конструкторы заменили четыре 150-мм орудия в верхних казематах в середине корпуса на 210-миллиметровки, доведя общее их число до шести. В полтора раза увеличилась толщина броневого пояса, что примерно соответствовало защите иностранных современников. Наконец, скорость возросла до вполне приемлемых 23,5 узла. Ввиду хорошей отработки предыдущих проектов цена за все это оказалась небольшой - всего около 2000 тонн дополнительного водоизмещения. Нельзя сказать, что разработчикам удалось все. По-прежнему артиллерия состояла из трех калибров, включая непомерное число совсем малополезных в крейсерском бою 88-миллиметровок.

Шпее (Spee) Максимилиан фон (1861-1914), граф,германский вице-адмирал

В сущности, известность этим крейсерам принесли не их достоинства, а случайность, по которой именно они с началом Первой мировой войны составили основную силу Тихоокеанской эскадры вице-адмирала фон Шпее. Английские и японские отряды, довольно сильные по составу, долго и безуспешно ловили вражескую эскадру. Наконец ее «поймал» контр-адмирал Крэдок, но... с фатальным для себя исходом. Прекрасно подготовленные артиллеристы «Шарнхорста» и «Гнейзенау» (они регулярно получали призы за учебные стрельбы) отправили на дно пару британских броненосных крейсеров, один из которых, «Гуд Хоуп», был к тому же больше своих противников. Упорным англичанам пришлось послать в удаленные воды Атлантики сразу три драгоценных линейных крейсера, чтобы достичь «окончательного решения». В бою у Фолклендов германские корабли пошли ко дну после безнадежного боя с «Инвинсиблом» и «Инфлексиблом», получив по 30-40 попаданий 12-дюймовыми снарядами (даже и не лучшего качества).

Эпопея эскадры Шпее показывает, насколько много шума могли бы наделать и остальные германские крейсера при более удачной диспозиции (или более смелом применении). Конечно, они также оказались бы на океанских путях смертниками, поскольку Антанта всегда была в состоянии выставить больше кораблей, но можно себе представить, какого напряжения это могло стоить союзникам. Ведь даже «стандартные» броненосные немцы превосходили по боевой мощи основу британских заморских крейсерских сил - «охотников» типа «каунти». Германия имела свой «океанский» шанс, но воспользоваться им так и не смогла.

Из книги Мясищев. Неудобный гений [Забытые победы советской авиации] автора

Литература 1. Авиационные и космические новости, 1993, № 1.2. В.Н. Бугайский. Эпизоды из жизни главного конструктора самолетов и ракетно-космических систем М., 1997.3. «Все для Родины», 13 февраля и 20 марта 1995.4. В. Грин, Р.Кросс. Реактивные самолеты мира. М., 1957.5. В.А. Захаров, В.М.