Как был расстрелян адмирал колчак. За что большевики расстреляли колчака За что расстреляли адмирала колчака

И находившийся фактически под негласным арестом чехословацкого командования , был доставлен в Иркутск и 15 января с санкции французского генерала Жанена выдан чехословаками представителям эсеро-меньшевистского Политцентра и помещён в губернскую тюрьму. 21 января Политцентр передал власть в Иркутске, а с ней и арестованного адмирала, большевистскому Иркутскому военно-революционному комитету.

Причины расстрела

Вопрос о расстреле Колчака неоднократно освещался в мемуарной и исследовательской литературе. До 1990-х годов считалось, что все обстоятельства и причины этого события досконально выяснены. Некоторые расхождения в литературе существовали лишь в вопросе о том, кто отдал приказ о расстреле Колчака. Одни мемуаристы и исследователи утверждали вслед за советскими историками, что такое решение принял Иркутский военно-революционный комитет по собственной инициативе и в силу объективно сложившихся военно-политических обстоятельств (угроза нападения на Иркутск подошедших с запада остатков колчаковской армии под командованием генерала Войцеховского) , другие приводили сведения о наличии директивы, исходившей от председателя Сибревкома и члена Реввоенсовета 5-й армии И. Н. Смирнова . О причине расстрела без суда Г. З. Иоффе в монографии 1983 года писал: «Судьбу Колчака фактически решили каппелевцы, рвавшиеся в Иркутск, и контрреволюционные элементы, готовившие восстание в городе» . Историк привёл практически полностью текст «Постановления № 27», принятого Военно-революционным комитетом 6 февраля:

Обысками в городе обнаружены во многих местах склады оружия, бомб, пулеметных лент и пр.; установлено таинственное передвижение по городу этих предметов боевого снаряжения; по городу разбрасываются портреты Колчака и т. п.
С другой стороны, генерал Войцеховский, отвечая на предложение сдать оружие, в одном из пунктов своего ответа упоминает о выдаче Колчака и его штаба.
Все эти данные заставляют признать, что в городе существует тайная организация, ставящая своей целью освобождение одного из тягчайших преступников против трудящихся - Колчака и его сподвижников. Восстание это безусловно обречено на полный неуспех, тем не менее может повлечь за собою ещё ряд невинных жертв и вызвать стихийный взрыв мести со стороны возмущенных масс, не пожелающих допустить повторение такой попытки.
Обязанный предупредить эти бесцельные жертвы и не допустить город до ужасов гражданской войны, а равно основываясь на данных следственного материала и постановлений Совета народных комиссаров Российской социалистической федеративной советской республики, объявившего Колчака и его правительство вне закона, Иркутский военно-революционный комитет постановил:
1) бывшего Верховного правителя адмирала Колчака и
2) бывшего председателя Совета министров Пепеляева
р а с с т р е л я т ь.
Лучше казнить двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв.

Постановление подписано членами ВРК А. Ширямовым, А. Сноскаревым, М. Левенсоном и Обориным.

Лишь в начале 1990-х годов в CCCР была опубликована записка Ленина заместителю Троцкого Э. Склянскому для передачи по телеграфу члену Реввоенсовета 5-й армии , председателю Сибревкома И. Смирнову, которая к этому моменту была известна за границей уже 20 лет - с момента опубликования в Париже издания «Бумаги Троцкого» :

Шифром. Склянскому: Пошлите Смирнову (РВС 5) шифровку: Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступали так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Ленин. Подпись тоже шифром.

1. Беретесь ли сделать архи-надежно?
2. Где Тухачевский?
3. Как дела на Кав. фронте?

4. В Крыму?

По мнению ряда современных российских историков, эту записку следует расценивать как прямой приказ Ленина о бессудном и тайном убийстве Колчака .

Председатель Сибревкома И. Н. Смирнов утверждал в своих воспоминаниях, что ещё во время пребывания в Красноярске (с середины января 1920 г.) получил шифрованное распоряжение Ленина, «в котором он решительно приказал Колчака не расстреливать», ибо тот подлежит суду . Однако после получения этого распоряжения штаб авангардной 30-й дивизии направил в Иркутск телеграмму, в которой сообщался приказ Реввоенсовета 5-й армии, согласно которому расстрел Колчака допускался: «…адмирала Колчака содержать под арестом с принятием исключительных мер стражи и сохранения его жизни…, применив расстрел лишь в случае невозможности удержать Колчака в своих руках » , а Ленину и Троцкому Смирнов телеграфировал 26 января: «Сегодня… дан… приказ… чтобы Колчака в случае опасности вывезли на север от Иркутска, если не удастся спасти его от чехов, то расстрелять в тюрьме ». «Вряд ли возможно», - пишет биограф Колчака Плотников, чтобы такой приказ Смирнов мог дать «без санкции не только партийного центра, но и лично Ленина» . Плотников полагает в связи с этим и на основании косвенных данных (упоминаемых в записке обстоятельств, не имеющих отношения к основному содержанию), что записка Ленина была ответом на телеграмму Смирнова, и датирует её концом двадцатых чисел января 1920 г. Таким образом, историк считает очевидным, что Смирнов имел установку на расстрел Колчака непосредственно от Ленина, на основании которой он выбрал подходящий момент - выход белогвардейцев к Иркутску - и 6 февраля направил телеграмму исполкому Иркутского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов: «Ввиду возобновившихся военных действий с чехо[словацкими] войсками, движения каппелевских отрядов на Иркутск и неустойчивого положения советской власти в Иркутске, настоящим приказываю Вам: находящихся в заключении у Вас адмирала Колчака, председателя Совета министров Пепеляева, всех, участвовавших в карательных экспедициях, всех агентов контрразведки и охранного отделения Колчака с получением сего немедленно расстрелять. Об исполнении доложить » .

Д. и. н. Г. З. Иоффе обратил внимание на то, что хотя и А. В. Колчак, и «все ставленники и агенты Колчака» были объявлены вне закона ещё в августе 1919 года постановлением Совнаркома и ВЦИК Советов , бессудно были казнены только А. В. Колчак и В. Н. Пепеляев. Остальных арестованных состоявшийся в мае 1920 года трибунал, исходя из того, что «острый момент гражданской войны миновал», нашёл возможным предать суду .

Некоторые современные историки считают, что смысл действий Ленина здесь, как и в случае с убийством Царской Семьи , состоял в попытке снять с себя ответственность за бессудную казнь, представив дело как народную инициативу и «акт возмездия» . К этому мнению близка точка зрения историка А. Г. Латышева, согласно которой Ленин мог именно так поступить по отношению к царской семье, но посчитал это нецелесообразным . В. И. Шишкин, не отрицая наличия ленинской директивы о необходимости расстрела Колчака, не считает Ленина единственным виновником бессудного убийства, указывая, что в советской России в то время не существовало иной точки зрения по этому вопросу. По его мнению, освобождение А. В. Колчака было делом нереальным, и его расстрел был инициирован верхушкой большевистского руководства как акт политической расправы и устрашения .

Г. З. Иоффе оставил открытым вопрос о корректной датировке записки Ленина Склянскому , но обратил внимание на неясности в тексте записки, если считать, что она была написана уже после расстрела .

Каппелевцы под Иркутском

На выручку попавшему в беду адмиралу поспешил оставшийся ему до конца верным генерал В. О. Каппель во главе ещё сохранивших боеспособность остатков частей Восточного фронта Русской армии , несмотря на лютую стужу и глубокие снега, не щадя ни себя, ни людей . В результате при переправе через реку Кан Каппель провалился с конем под лед, обморозил ноги, и уже 26 января скончался от воспаления легких.

Войска белых под командованием генерала С. Н. Войцеховского продолжили движение вперед. Их оставалось всего 4-5 тысяч бойцов. Войцеховский планировал взять штурмом Иркутск и спасти Верховного правителя и всех томившихся в тюрьмах города офицеров. Больные, обмороженные, 30 января они вышли на линию железной дороги и у станции Зима разбили высланные против них советские войска. После короткого отдыха, 3 февраля , каппелевцы двинулись на Иркутск. Они с ходу взяли Черемхово в 140 км от Иркутска, разогнав шахтёрские дружины и расстреляв местный ревком .

По свидетельству генерала Пучкова, генерал Войцеховский мог рассчитывать при реализации своего плана спасения Колчака не более чем на 5 тыс. бойцов, которые были растянуты вдоль дороги так, что на их сборы к месту боя понадобилось бы не менее суток. Армия имела 4 действующих и 7 разобранных орудий с ограниченным количеством боеприпасов. В большинстве дивизий наличествовало не более 2-3 пулемётов с мизерным количеством патронов. Ещё хуже дела обстояли с патронами у стрелков . Тем не менее, по свидетельству генерала, «…при малейшей надежде найти Верховного Правителя в городе армия атаковала бы Иркутск немедленно же с подходом к нему» .

В ответ на ультиматум командующего советскими войсками Зверева о сдаче Войцеховский направил красным встречный ультиматум с требованием освобождения адмирала Колчака и арестованных с ним лиц, предоставления фуража и выплаты контрибуции в размере 200 млн руб., обещая обойти в этом случае Иркутск стороной .

Большевики не выполнили требований белых, и Войцеховский перешел в атаку: каппелевцы прорвались к Иннокентьевской в 7 км от Иркутска. Иркутский ВРК объявил город на осадном положении, а подступы к нему были превращены в сплошные линии обороны. Началось сражение за Иркутск - по ряду оценок, не имевшее себе равных за всю гражданскую войну по ожесточённости и ярости атак. Пленных не брали .

Каппелевцы взяли Иннокентьевскую и смогли прорвать линии городской обороны красных. На 12 часов дня был назначен штурм города. В этот момент в события вмешались чехи, заключившие с красными соглашение, имевшее целью обеспечение их собственной беспрепятственной эвакуации. За подписью начальника 2-й чехословацкой дивизии Крейчего белым было направлено требование не занимать Глазковского предместья под угрозой выступления чехов на стороне красных. Сражаться со свежим хорошо вооруженным чешским контингентом у Войцеховского уже не хватило бы сил. Одновременно пришли вести о гибели адмирал Колчака. В сложившихся обстоятельствах генерал Войцеховский приказал отменить наступление. Каппелевцы с боями начали отход в Забайкалье .

Расстрел

В ночь на 25 января (7 февраля) 1920 года в тюрьму, где содержались А. В. Колчак и бывший Председатель Совета Министров Российского правительства В. Н. Пепеляев , прибыл отряд красноармейцев с начальником И. Бурсаком. Сначала со второго этажа был выведен Пепеляев, затем - А. В. Колчак. Адмирал шел среди кольца солдат совершенно бледный, но спокойный. Все время своего ареста и до смерти А. В. Колчак держался мужественно и совершенно спокойно, хотя и не питал иллюзий относительно своей участи. Внутренне же адмирал за эти дни нечеловечески устал, ко дню своей смерти, в возрасте 46 лет, он был уже совершенно седым .

Перед расстрелом А. В. Колчаку было отказано последний раз повидаться с его любимой - А. В. Тимиревой , добровольно арестовавшейся вместе с Александром Васильевичем, не желая его покидать. Адмирал отверг предложение палачей завязать глаза и отдал Чудновскому кем-то ему ранее переданную капсулу с цианистым калием, так как считал самоубийство неприемлемым для православного христианина , попросил передать свое благословение жене и сыну .

Общее руководство расстрелом осуществлял председатель губчека Самуил Чудновский , расстрельной командой руководил начальник гарнизона и одновременно комендант Иркутска Иван Бурсак.

Полнолуние, светлая, морозная ночь. Колчак и Пепеляев стоят на бугорке. На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне:
– Пора. Я даю команду
– Взвод, по врагам революции – пли!
Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь. Так «верховный правитель всея Руси» адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание».

Из воспоминаний И. Бурсака

Как отмечает историк Хандорин, в своих «неофициальных» воспоминаниях, Бурсак пояснял: «Закапывать не стали, потому что эсеры могли разболтать, и народ бы повалил на могилу. А так - концы в воду» .

Даже сами расстрельщики, враги, отмечали впоследствии, что адмирал встретил смерть с солдатским мужеством, чего нельзя было сказать о Пепеляеве, который малодушно валялся в ногах у палачей и молил о пощаде. Адмирал А. В. Колчак сохранил достоинство и перед лицом смерти .

После расстрела

На свою просьбу она получила отказ - ей сообщили, что тело А. В. Колчака якобы уже погребено .

Правовые оценки расстрела

К. и. н. Н. Е. Руденский полагал, что казнь Колчака была сродни самосуду, так как была проведена по постановлению Иркутского военно-революционного комитета, выполнявшего указание центрального большевистского руководства. Никакого суда над Колчаком проведено не было .

Память

Примечания

Источники

1. Плотников И. Ф. Александр Васильевич Колчак. Жизнь и деятельность. ISBN 5-222-00228-4 , стр. 262
2. Кручинин А. С. ISBN 978-5-17-063753-9 (АСТ), ISBN 978-5-271-26057-5 (Астрель), ISBN 978-5-4215-0191-6 (Полиграфиздат), стр. 514
3. Ширямов А. Борьба с колчаковщиной // Последине дни колчаковщины. - М.-Л., 1926; Он же. Иркутское восстание и расстрел Колчака. // Борьба за Урал и Сибирь. - М.-Л., 1926; Парфенов (Алтайский) П. С. Борьба за Дальний Восток (1920-1922). - М.-Л., 1928; Бурсак И. Н. Конец белого адмирала // Разгром Колчака. Воспоминания. - М., 1969; и др.
4. Смирнов И. Н. Конец борьбы с колчаковщиной // Пролетарская революция. - М.-Л., 1926. - № 1 (48); Иоффе Г. З. Колчаковская авантюра и её крах. - М., 1983. - С.260; и др.
5. В. И. Шишкин Расстрел адмирала Колчака
6. Генрих Иоффе. Колчаковская авантюра и её крах. Глава 9. Крушение .
7. Плотников И. Ф. Александр Васильевич Колчак. Жизнь и деятельность. 14. Кто, когда и как решил вопрос об убийстве А. В. Колчака? Ростов н/Д.: изд-во «Феникс», 1998. - 320 с. ISBN 5-222-00228-4 .
8. В. Г. Хандорин. Адмирал Колчак: правда и мифы
9. Кручинин А. С. Адмирал Колчак: жизнь, подвиг, память / Андрей Кручинин. - М.: АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2010. - 538, с.: ил. ISBN 978-5-17-063753-9 (АСТ), ISBN 978-5-271-26057-5 (Астрель), ISBN 978-5-4215-0191-6 (Полиграфиздат), стр. 522
10. Иоффе Г. З. Верховный правитель России: документы дела Колчака (рус.) // Новый журнал : Литературно-художественный журнал русского Зарубежья. - 2004. - Т. 235.

Печатный аналог: Шишкин В.И. Расстрел адмирала Колчака // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Отечественная история. Новосибирск, 1998. № 2. С. 76–84. , 4.5 Мб.

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 97–01–00523).

Введение

Вопрос о расстреле бывшего Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака неоднократно освещался в отечественной и зарубежной мемуарной и исследовательской литературе. До недавнего времени казалось, что все обстоятельства и причины этого трагического события, происшедшего 7 февраля 1920 г. в Иркутске, досконально выяснены. Некоторое расхождение в литературе существовало только в вопросе о том, кто отдал приказ о расстреле Колчака. Одни мемуаристы и историки утверждали, что такой приказ - по собственной инициативе и в силу объективно сложившихся военно-политических обстоятельств - отдал Иркутский военно-революционный комитет , другие приводили сведения о наличии директивы, исходившей от председателя Сибревкома и члена Реввоенсовета 5-й армии И.Н.Смирнова .

Ситуация неожиданно осложнилась, когда из публикации «Бумаг Троцкого», подготовленной и осуществленной Д.М. Мейджером, историкам стала известна записка В.И. Ленина заместителю председателя Ревоенсовета республики Э.М. Склянскому (см. документ №8). В этой записке содержались завуалированные указания главы советского правительства относительно того, под каким предлогом местные иркутские власти должны расстрелять Колчака и что они обязаны доложить о произведенном расстреле в Центр. Сопоставление текста постановления Иркутского военно-революционного комитета о расстреле Колчака с содержанием ленинской записки Э.М. Склянскому, а также анализ последующих шагов, предпринятых И.Н.Смирновым и иркутскими властями, наталкивают на мысль о непосредственной причастности председателя Совнаркома к гибели бывшего Верховного правителя России и даже о решающей в ней роли ленинской директивы.

Однако долгое время такую интерпретацию опубликованного документа не позволяло сделать отсутствие точной датировки записки В.И. Ленина Э.М. Склянскому. В «Бумагах Троцкого», как ни странно, были приведены две разные даты ее написания. Одна из них - январь 1920 г. - являлась воспроизведением даты, проставленной кем-то (скорее всего, Э.М. Склянским или Л.Д. Троцким) на машинописной незаверенной копии записки В.И. Ленина, другая - после 7 февраля 1920 г. - была предложена Д.М. Мейджером. К сожалению, в архивном деле фонда Л.Д. Троцкого, в котором хранится копия данной записки В.И. Ленина, не содержится никаких сопутствующих документов, которые позволяли бы внести ясность в вопрос о времени ее написания В.И. Лениным.

В 1995 г. екатеринбургский историк И.Ф. Плотников вполне справедливо поставил под сомнение датировку ленинской записки, осуществленную Д.М. Мейджером. На основании текстологического анализа документа он пришел к правильному, на наш взгляд, выводу о том, что В.И. Ленин написал ее в конце 20-х чисел января 1920 г. На данном основании И.Ф. Плотников сделал вывод о том, что это был «прямой приказ об убийстве Колчака». «В вопросе о том, где и когда было принято решение о расстреле А.В. Колчака, кто приказал и кто исполнил этот приказ, - заключает И.Ф. Плотников, - полагаем, можно поставить точку» .

Едва ли можно безоговорочно согласиться со столь категорическим суждением, тем более что в публикации И.Ф. Плотникова содержится ряд фактических ошибок и безосновательных предположений, ставящих под сомнение его научную объективность и беспристрастность в данном вопросе. Отметим лишь некоторые из них. Прежде всего, конечно, вызывает удивление, что составителем двухтомника «Бумаг Троцкого» назван Ю.Г. Фельштинский. Эта, а также ряд других ошибок заставляют усомниться в том, что И.Ф. Плотников знаком с запиской В.И. Ленина, опубликованной в «Бумагах Троцкого». Скорее всего он имел дело с каком-то другим литературным источником.

Еще большее удивление вызывает то, что записку В.И. Ленина Э.М. Склянскому И.Ф. Плотников именует телеграммой «В.И. Ленина председателю Революционного совета 5-й армии, председателю Сибирского ревкома И.Н. Смирнову». Между тем совершенно очевидно, что записка Э.М. Склянскому не может автоматически считаться телеграммой И.Н. Смирнову. Телеграммы В.И. Ленина с таким или аналогичным текстом И.Н. Смирнову не существует. Ее мог по просьбе В.И. Ленина отправить И.Н. Смирнову только Э.М. Склянский. Но на вопросы - послал ли эту телеграмму Э.М. Склянский и получил ли ее И.Н. Смирнов - прямого утвердительного ответа, подтвержденного документально, пока нет, а, возможно, и никогда не будет. Причина банальна: центральное большевистское руководство стремилось скрывать свою причастность к этому событию. Можно сказать, что ситуация с расстрелом А.В. Колчака во многом напоминает обстановку, в которой полутора годами раньше было совершено убийство царской семьи, ответственность за которое центральные власти пытались возложить исключительно на местных советских деятелей.

В то же время публикуемые ниже документы с большой долей уверенности позволяют утверждать, что через Э.М. Склянского и И.Н. Смирнова ленинская директива стала известна лидерам иркутских большевиков и что именно ею, в конечном счете, они тайно руководствовались. Последнее, однако, не означает, что В.И. Ленин являлся главным и тем более единственным виновником этого безсудного расстрела. Напротив, как свидетельствуют публикуемые документы, в советской России не нашлось ни одного облеченного властью органа, ни одного большевистского деятеля, которые занимали бы в этом вопросе принципиально иную позицию. Более того, как следует из признания И.Н. Смирнова, расстрел А.В. Колчака был осуществлен в обстановке, когда советской власти в Иркутске больше уже никто и ничто не угрожало. Это было не что иное, как акт политического возмездия, политической расправы над поверженным противником.

Документы о расстреле Колчака

Присутствовали: К.И.Грюнштейн , И.Н.Устичев , В.М.Свердлов , Гродзенский, В.В.Аренбристр.

Слушали: 1. Телеграмму военкома 30-й дивизии Невельсона о разговоре его по прямому проводу с нач[альником] штаба коммун[истической] рабоче-кр[естьянской] армии тов. Бурсак[ом] о положении в г. Иркутске.

Постановили: 1. Послать через штадив-30, с поручением ему озаботиться о распространении содержания телеграммы за Иркутск среди чехословаков, телеграфное обращение от имени [советской] республики, Сибревкома и Реввоенсовета-5 к чехословацким войскам с предложением разоружения, выдачи совет[ской] власти Колчака, его министров и штаба, охраны и передачи совет[ской] власти золотого запаса и прочего имущества.

1. Послать от их же имени телеграфный приказ на имя рев[олюционных] штабов с требованием организации немедленной охраны ж[елезно]д[орожного] пути и имущества, задержки всех ж[елезно]д[орожных] эшелонов, идущих на восток, освобождения из тюрем коммунистов и революционеров и оповещения населения о подходе Красной Армии.

Реввоенсовет-5: Устичев, Грюнштейн.

Пом. управдел Реввоенсовета-5 Померанцев.

РГВА, ф.185, оп.1, д.122, л.8. Машинописный подлинник.

№ 2. Телеграмма председателя Реввоенсовета республики Л.Д. Троцкого председателю Сибревкома И.Н. Смирнову

Насколько верны сведения о революции в Вост[очной] Сибири, в чьих руках власть в Иркутске, в чьих руках Колчак. Дайте немедленно полную, точную информацию. №319.

Троцкий.

РГВА, ф.185, оп.1, д.134, л.336. Телеграфный бланк.

№ 3. Приказ Сибревкома и Реввоенсовета 5-й армии всем ревкомам и штабам Восточной Сибири

Именем революционной советской России Сибирский революционный комитет и Реввоенсовет 5[-й] армии объявляют изменника и предателя рабоче-крестьянской России Колчака врагом народа и вне закона, приказывают вам остановить его поезд, арестовать весь штаб, взять Колчака живого или мертвого. При исполнении* этого приказа не останавливайтесь ни перед чем. Если не можете захватить силой, разрушьте железнодорожный путь, широко распубликуйте приказ. Каждый гражданин советской России обязан все силы употребить для задержания Колчака и в случае его бегства обязан его убить. №121.

Предсибревкома Смирнов .

Реввоенсовет-5 Грюнштейн .

Командарм Устичев .

РГВА, ф.185, оп.1, д.161, л.462. Машинописная копия.

* В документе ошибочно - «Перед исполнением».

№ 4. Телеграфная записка Реввоенсовета 5-й армии председателю Реввоенсовета республики Л.Д.Троцкому

г. Томск 18 января 1920 г.

По месту нахождения. Военная, вне всякой очереди.

На [Ваш] НР 319.

13 января военком 30-й дивизии 5-й армии Невельсон передал Ревсовету-5 полученные им 12 января из Иркутска по прямому проводу от нач[альника] штаба коммунистических рабоче-крестьянских дружин Бурсака сведения о положении [в] Иркутске.

Полит[ический] центр меньшевиков, эсеров, земцев влияния [на] массы не имеет, ком[андные] должности гарнизона заняты коммунистами [с] ведома Политцентра, пар[тизанские] войска постепенно охватывают город, гарнизон готов [к] выступлению [по] указанию коммунистов, но ввиду присутствия [в] городе чехов [и] японцев выступление отложено. Чехи [и] японцы магистраль Иркутск - Верхнеудинск очистили силою от семеновцев, среди чехов сильное брожение. Часть правительства Колчака была арестована, сам Колчак проехал станцию Зима, поставлен заслон [в] Черемхове требовать его выдачи или взятия силой […].

13 января Ревсоветом-5 было предложено чехам разоружиться, выдать Колчака [и] золото [при] условии пропуска [на] родину, рев[олюционным] штабам приказано было захватить Колчака […].

18 января Ревсоветом- даны радио и телеграф[ный] приказ всем ревштабам во что бы то ни стало взять Колчака живым или мертвым.

Дальнейшая информация последует. НР.

Член Ревсовета-5 Грюнштейн .

Зам[еститель] управ[ляющего] дел[ами] Померанцев .

РГВА, ф.185, оп.1, д. 134, л.334. Машинописная копия.

№ 5. Телеграмма командования 30-й советской стрелковой дивизии председателю Иркутского ревкома

Революционный военный совет 5-й армии приказал адмирала Колчака содержать под арестом с принятием исключительных мер стражи и сохранения его жизни и передачи его командованию регулярных советских красных войск, применив расстрел лишь [в] случае невозможности удержать Колчака в своих руках для передачи советской власти Российской республики. №463\г.

Начдив-30 Лапин .

Военком Невельсон .

За наштадив Голубых .

ГАРФ, ф.341, оп.1, д.81, л.1. Телеграфный бланк.

№ 6. Из донесения Реввоенсовета 5-й армии председателю Совнаркома В.И. Ленину и председателю Реввоенсовета республики Л.Д. Троцкому

В дополнение ко вчерашнему сообщению передаю самое существенное из разговора по прямому проводу между представителем нашей парламентской комиссии и председателем Иркутского ревкома.

По требованию коммунистических организаций Политцентр передал власть в крае и городе Иркутске революционному комитету в составе четырех коммунистов (т[оварищи] Ширямов , Сурнов, Чудинов, Сноскарев) и одного левого эсера (Литвинов) - члена бюро Сибирской автономной группы [левых эсеров]. На 25 января назначено первое заседание совета рабочих и солдатских депутатов. Положение твердое и прочное […].

Колчак и Пепеляев со штабом несколько дней тому назад приняты от чехов и находятся в Иркутской тюрьме […].

Член Реввоенсовета Грюнштейн .

РГВА, ф.185, оп.1, д.134, лл.315–316. Машинописная копия.

№ 7. Шифрованная телеграмма председателя Сибревкома И.Н. Смирнова председателю Совнаркома В.И.Ленину и председателю Реввоенсовета республики Л.Д. Троцкому

г. Красноярск 26 января 1920 г.

Военная, вне очереди.

Сообщаю, что:

Первое - [в] Иркутске власть безболезненно перешла [к] комитету коммунистов […].

Пятое - […] Сегодня ночью дал по радио приказ Иркутскому штабу коммунистов (с курьером подтвердил его), чтобы Колчака, в случае опасности, вывезли на север от Иркутска. Если не удастся спасти его от чехов, то расстрелять в тюрьме. НР 241.

Предсибревкома Смирнов .

РГВА, ф.185, оп.1, д.134, л.270. Машинописная копия.

* Речь идет о постановлении Иркутского военревкома о расстреле А.В. Колчака и В.Н. Пепеляева.

№ 8. Записка В.И. Ленина заместителю председателя Реввоенсовета республики Э.М. Склянскому

[г. Москва] [конец января 1920 г.]

Пошлите Смирнову (РВС-5) шифровку:

Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступали так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске.

Ленин .

Подпись тоже шифром.

1. Беретесь ли сделать архи-надежно?
2. Где Тухачевский?
3. Как дела на Кав[казском] фронте?
4. В Крыму?

(Написано рукой тов. Ленина).

Январь 1920 г.

Верно.

(Из архива тов. Склянского ).

The Trotsky Papers. 1917–1922, vol. 2, pp. 30, 32.

№ 9. Выписка из протокола заседания Иркутского комитета РКП(б)

Слушали: 3. О Колчаке.

Постановили: 3. Предложить ревкому немедленно принять меры к эвакуации Колчака; в крайнем случае, считаясь с тревожностью момента, провести в исполнение прежний приказ ревкома*.

ЦХДИО, ф.1, оп.1, д.15, л.59. Рукописный подлинник.

№ 10. Приказ председателя Сибревкома и члена Реввоенсовета 5-й армии И.Н.Смирнова исполкому Иркутского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов

Ввиду возобновившихся военных действий с чехо[словацкими] войсками, движения каппелевских отрядов на Иркутск и неустойчивого положения советской власти в Иркутске, настоящим приказываю Вам:

находящихся в заключении у Вас адмирала Колчака, председателя Совета министров Пепеляева, всех, участвовавших в карательных экспедициях, всех агентов контрразведки и охранного отделения Колчака с получением сего немедленно расстрелять.

Об исполнении донести. № 214.

Председатель Сибревкома и член Реввоенсовета 5-й армии Смирнов .

ГАРФ, ф.341, оп.1, д.81, л.6. Машинописный подлинник.

№ 11. Телеграмма председателя Сибревкома И.Н.Смирнова в Сибревком и Реввоенсовет 5-й армии

Информирую о положении на фронте и в Иркутске.

Сегодня в час дня мною подписаны условия мирного соглашения с чехословаками . Эти условия вам сегодня передаю вне всякой очереди. Сегодня остатки каппелевских отрядов, не свыше 4000 штыков, атаковали предместья Иркутска, но были отброшены к югу на 15 верст. Чехи соблюдают нейтралитет. В Иркутске полная уверенность, что с бандою справятся […].

Сегодня по прямому проводу мною дано распоряжение расстрелять Колчака […].

Смирнов .

Цитирую по: Смирнов И. Конец борьбы. Перемирие с чехословаками // Борьба за Урал и Сибирь. - М.-Л., 1926. - С.310–311.

№ 12. Постановление Иркутского военно-революционного комитета[*]

Обысками в городе обнаружены во многих местах склады оружия, бомб, пулеметных лент и пр[очее] и таинственное передвижение по городу этих предметов боевого снаряжения, по городу разбрасываются портреты Колчака и т. д.

С другой стороны, генерал Войцеховский , отвечая на предложение сдать оружие, в одном из пунктов своего «ответа» упоминает о выдаче ему Колчака и его штаба.

Все эти данные заставляют признать, что в городе существует тайная организация, ставящая своей целью освобождение одного из тягчайших преступников против трудящихся - Колчака и его сподвижников. Восстание это безусловно обречено на полный неуспех, тем не менее может повлечь за собою еще ряд невинных жертв и вызвать стихийный взрыв мести со стороны возмущенных масс, не пожелающих допустить повторение такой попытки.

Обязанный предупредить эти бесцельные жертвы и не допустить город до ужасов гражданской войны, а равно основываясь на данных следственного материала и постановлений Совета народных комиссаров Российской социалистической федеративной советской республики, объявившего Колчака и его правительство вне закона, Иркутский военно-революционный комитет постановил:

1) бывшего Верховного правителя адмирала Колчака и

2) бывшего председателя Совета министров Пепеляева

р а с с т р е л я т ь.

Лучше казнить двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв.

Председатель Иркутского

военно-революционного комитета А. Ширямов.

Члены: А. Сноскарев, М. Левенсон.

Управляющий делами Оборин.

ГАРФ, ф.341, оп.1, д.80, л.2. Машинописный подлинник.

№ 13. Акт о расстреле А.В.Колчака и В.Н.Пепеляева

Постановление военно-р[е]волюц[ионного] комитета от 6 февраля 1920 года за №27 приведено в исполнение 7 февраля 1920 года [в] 5 часов утра в присутствии председателя чрезвычайной следств[енной] комиссии, коменданта города Иркутска и коменданта Иркутской губ[ернской] тюрьмы, что и свидетельствуется нижеподписавшимися.

Председатель чрезв. следств. комиссии С.Чудновский .

Комендант города Иркутска Бурсак .

ГАРФ, ф.341, оп.1, д.80, л.1 об. Рукописный подлинник.

Автограф С.Г. Чудновского.

№ 14. Распоряжение председателя Сибревкома И.Н.Смирнова Иркутскому ревкому

[г. Иркутск] 2 марта 1920 г.

В[есьма] срочно.

Предлагаю в срочном порядке сообщить, когда и по чьему распоряжению был расстрелян Колчак, [а] также причины, вызвавшие расстрел. №494\л.

Предсибревкома [подпись отсутствует].

Секретарь [подпись неразборчива].

ГАРФ, ф.341, оп.1, д.81, л.9. Рукописная копия.

№ 15. Сообщение Российского телеграфного агентства «Подробности расстрела Колчака»

Лион, 1 марта. (Радио). По сообщениям, полученым в Праге от чехословацкой армии в Сибири, чехи употребили все усилия к тому, чтобы добиться освобождения Колчака. После того, как адмирал попал в руки повстанцев, чехам было заявлено, что жизни его не будет грозить опасность, если не будет предпринято попыток освободить его силой. Несмотря на это предупреждение, командующий колчаковской армией продолжал свое наступление на Иркутск для того, чтобы освободить Колчака. Ввиду этого повстанцы расстреляли адмирала и его [премьер]-министра Пепеляева.

№ 16. Телеграмма председателя Сибревкома И.Н.Смирнова в Реввоенсовет республики

г. Иркутск 3 марта

Военная, вне очереди .

Имею честь доложить, что в ночь с первого на второе марта последние чешские эшелоны оставили Иркутск и ушли к ст. Байкал. В город вступает регулярная Красная Армия. В Иркутске существует революционный комитет и совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, организовавший защиту города от остатков колчаковской армии, нападавшей на Иркутск. В эти критические дни революционный комитет получил сведения, что в городе подготовляется контрреволюционное восстание офицеров, имевшее целью свержение [советской] власти и освобождение арестованного чехами и переданного затем революционной власти адмирала Колчака.

Не имея возможности снестись с Сибирским революционным комитетом, благодаря повреждению телеграфных проводов, в своем заседании от 7 февраля революционный комитет, с целью предотвратить столкновения, постановил: расстрелять адмирала Колчака и председателя Совета министров Пепеляева. Об этом решении Сибирский революционный комитет, благодаря указанной выше причине, не был поставлен в известность и приговор был приведен в исполнение 7 февраля […]. НР 507\л.

Председатель Сибревкома [подпись отсутствует].

ГАРФ, ф.130, оп.4, д.469, л.17. Телеграфный бланк.

ГАРФ, ф.341, оп.1, д.81, л.7. Машинописный отпуск.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Ширямов А. Борьба с колчаковщиной // Последине дни колчаковщины. М.-Л., 1926; Он же. Иркутское восстание и расстрел Колчака. // Борьба за Урал и Сибирь. М.-Л., 1926; Парфенов (Алтайский) П.С. Борьба за Дальний Восток (1920–1922). - М.-Л., 1928; Бурсак И.Н. Конец белого адмирала // Разгром Колчака. Воспоминания. М., 1969; и др.
2. Смирнов И.Н. Конец борьбы с колчаковщиной // Пролетарская революция. М.-Л., 1926. №1 (48); Иоффе Г.З. Колчаковская авантюра и ее крах. М., 1983. С.260; и др.
3. Плотников И. Кто убил Колчака? // Родина. М., 1995. №1. С.51–52.
4. Грюнштейн К.И. - большевик с 1904 г. В годы гражданской войны находился в Красной Армии на военно-политических и командных должностях: был военным комиссаром 27-й стрелковой дивизии, членом Революционного военного совета 5-й армии, начальником 5 и 55-й дивизий.
5. Устичев И.Н. (?–1920) - временно исполняющий должность командующего 5-й армии.
6. Свердлов В.М. (1886–1940) - брат председателя ВЦИК советов Я.М.Свердлова. Состоял в РСДРП с 1902 по 1909 г. В период гражданской войны работал на руководящих должностях в Народном комиссариате путей сообщения. В конце 1919 - начале 1920 г. являлся заместителем народного комиссара и был наделен правами члена Реввоенсовета 5-й армии.
7. Невельсон М.Н. (1896–1937) - родился в Риге. Большевик, участник Февральской и Октябрьской революций. В период гражданской войны состоял военным комиссаром полка, дивизии, начальником политического отдела армии. Был женат на одной из дочерей Л.Д.Троцкого.
8. Бурсак Н.И. (1895 - после 1972) - родился в мещанской семье в Каменец-Подольской губернии. Большевик с августа 1917 г., участник Октябрьской революции в Петрограде. После свержения советской власти в Сибири был арестован и сидел в Томской и Иркутской тюрьмах. 31 декабря 1919 г. освобожден из заключения в ходе антиколчаковского восстания Иркутского Политического центра. В повстанческих войсках занимал различные административно-командные должности: был начальником Знаменского участка фронта, комендантом и начальником гарнизона города Иркутска.
9. Смирнов И.Н. (1881–1936) - родился в крестьянской семье в Рязанской губернии. Профессиональный революционер, большевик с 1899 г. В начале 1920 г. являлся кандидатом в члены ЦК РКП(б), членом Реввоенсовета 5-й армии и председателем Сибревкома.
10. Основное содержание этого абзаца телеграммы было опубликовано в московской газете «Правда» (№13, 21 января 1920 г.) как сообщение Российского информационного агентства.
11. Ширямов А.А. (1883–1955) - родился в Иркутске. Профессиональный революционер, большевик с 1900 г., активный участник революционных событий 1917 - первой половины 1918 г. в Забайкалье. После временного свержения советской власти в Сибири работал в подполье. С ноября 1919 г. возглавлял подпольный Сибирский ЦК РКП(б). После перехода власти в Иркутске от Политического центра к советам стал председателем Иркутского военно-революционного комитета.
12. В действительности «Условия мирного соглашения правительства Российской социалистической советской республики с чехословацкими войсками в Сибири» были подписаны 7 февраля 1920 г. в 9 часов по московскому времени.
13. Войцеховский С.Н. (1883 - после 1946) - генерал-лейтенант. После смерти В.О. Каппеля возглавил остатки колчаковский войск, отступавших вдоль линии Транссибирской железнодорожной магистрали на восток и подошедших ко времени описываемых событий к Иркутску.
14. Чудновский С.Г. (1889–1938) - родился в Бердичеве. Большевик с 1917 г. Участвовал в борьбе за установление советской власти в Киеве (член городского совета) и Полтаве (один из организаторов Красной гвардии). В июне 1918 г. в качестве командира бронепоезда прибыл в Иркутск. После свержения советской власти в Сибири до 31 декабря 1919 г. сидел в Красноярской и Иркутской тюрьмах. 21 января 1920 г. назначен председателем Иркутской чрезвычайной следственной комиссии, преобразованной позднее в губернскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией.
15. 6 марта 1920 г. текст данной телеграммы с указанием на то, что она получена Советом народных комиссаров, и с некоторыми поправками был опубликован за подписью И.Н. Смирнова в «Известиях ВЦИК» и «Правде».

Поддержите нас

Ваша финансовая поддержка направляется на оплату хостинга, распознавание текстов и услуги программиста. Кроме того, это хороший сигнал от нашей аудитории, что работа по развитию «Сибирской Заимки» востребована читателями.

РАССТРЕЛ КОЛЧАКА: СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА

Для меня Колчак - образец высоконравственного человека.

В редакцию обратился Владимир Зенченко, который долгое время жил по соседству с одним из участников казни адмирала

После серии публикаций о памятнике адмиралу Колчаку журналисты "СМ Номер один" потеряли покой. Редакция каждый день получает по несколько писем, в которых читатели высказывают свое мнение об адмирале. Постоянно звонят читатели и делятся своими мыслями о проекте памятника. А несколько дней назад к нам обратился Владимир Петрович Зенченко. Оказалось, что он лично был знаком в одним из семи железнодорожных слесарей, которые расстреливали Александра Васильевича. Маленьким мальчиком он не меньше десяти раз слушал рассказ, как казнили адмирала.

Колчака высадили из поезда, перевели по льду через Ангару. На правом берегу реки, возле Курбатовских бань, адмирала ждал грузовик. На нем арестованного довезли до тюрьмы, возле которой и расстреляли. Подо льдом тело вынесло в Ангару, и нет никаких сведений, что его кто-то нашел. Прямоугольниками с точками Владимир Зинченко обозначил места, где, по его мнению, должен стоять памятник.

Убийца Колчака рассказывал о казни только высокопоставленным коммунистам
- Для меня Колчак - образец высоконравственного человека, - говорит Владимир Петрович. - То, что он сделал для России, трудно переоценить. Люди должны знать о нем, должны помнить таких, как он. Я настоящий коммунист и до сих пор состою в партии, поэтому меня трудно заподозрить в необъективности.
Мой отец был из слесарей. Работал на Иннокентьевской станции паровозного депо в Иркутске II. Он всегда поддерживал таких же рабочих, как сам. Когда отца назначили руководителем фабрики в Усолье-Сибирском, где делали фанеру для самолетов, он разрешил в одном из домиков во дворе жить чернорабочему Солуянову. К сожалению, уже не помню, как его зовут. Зато хорошо помню имена его трех сыновей, с ними мы играли. Так вот оказалось, что этот Солуянов был одним из семи расстреливавших Колчака в 1920 году.
К нам домой постоянно приезжали высокие партийные работники из Иркутска и Москвы. У них всегда была одна просьба к отцу - позвать Солуянова, чтобы тот рассказал, как на самом деле был расстрелян Колчак. Я был совсем мальчишкой, сидел на диване и чуть дыша слушал один тот же рассказ Солуянова. Партийные работники сидели за большим столом, пили чай. Солуянову же ставили табуретку около двери. Он почему-то каждый раз садился на порог.

Перед смертью Колчак долго смотрел на Полярную звезду
По его словам, охрану в тюрьме, где сидел Колчак, сменили за день до его расстрела. Дело было рано утром. В камеру к Колчаку пришли ровно в четыре часа и сказали, что есть постановление местного революционного комитета о том, чтобы его расстрелять. Он спокойно спросил: "Что, без суда?" Ему ответили, что без суда. Потом оставили адмирала в камере, а сами пошли к председателю его правительства Пепеляеву. Тот, когда узнал о казни, сразу бросился на колени и стал просить прощения, умолять о пощаде.
Сначала вывели из камеры Пепеляева, потом вывели Колчака и повели их на Ушаковку. В пятидесяти метрах от тюрьмы была прорубь, где обычно полоскали белье. Из семи сопровождавших Колчака только один был с карабином. Он освободил прорубь ото льда. Колчак все время оставался спокойным, не сказал ни одного слова. Его подвели к проруби и предложили встать на колени.
По словам Солуянова, адмирал молча бросил шинель на меху около проруби и выполнил требование. Все это время он смотрел на небо в сторону севера, где ярко горела звезда. Мне кажется, что Колчак смотрел на полярную звезду и думал о чем-то своем. Приговор, конечно, никому не зачитывали. Самый главный у них сказал: "Давай так шлепнем - что церемонию разводить?"
Сначала расстреляли Колчака. К его затылку все семь человек приставили револьверы. Солуянов так испугался, что при нажатии на спусковой крючок закрыл глаза. Когда после выстрелов открыл их, то увидел, как шинель уходила под воду. Второго расстреляли немного позже. Потом все вернулись в тюрьму и уже там составили протокол, расписав казнь поминутно.
Протокол составили в пять часов. В нем сказано, что Колчака расстреляли на Ушаковке. Конкретное место не описано. Судя по времени, после того как о расстреле объявили Колчаку и составили протокол, прошел один час, казнь была недалеко от тюрьмы. К тому же потом гражданская жена адмирала писала в своих дневниках, что выстрелы были недалеко от тюрьмы.

Где и когда умер Солуянов, я не знаю. Он любил выпить. Возможно, умер именно от этого своего пристрастия. Те, кто приказывал казнить Колчака, были расстреляны в 1937-1938 годах. О причинах быстрой расправы над Колчаком теперь можно только догадываться. В архивах об этом ничего не говорится. Постановление о расстреле адмирала вынес Иркутский политцентр, который состоял из эсеров и меньшевиков. В феврале к городу стремительно продвигалась 30-я дивизия Красной армии. Возможно, чтобы сохранить себе жизнь и показать, что они не с Колчаком, члены политцентра вынесли свое решение. Возможно, боялись, что Колчака освободят остатки дивизии Каппеля, которые вели бои недалеко от Иркутска.
Колчак дорожил жизнью каждого человека
- А почему вы считаете Колчака высоконравственным человеком?
- Об этом говорит вся его жизнь. Да и то, как он вел себя в последние дни своей жизни. Поезд Колчака вместе с золотым запасом России сопровождали чехи, которые стремились на Дальний Восток, чтобы морем попасть на родину. Их встретил отряд черемховских рабочих. Они предупредили, что если чехи не отдадут Колчака, то будут взорваны три моста. А это означало, что домой они уже никогда не попадут. После этого большевикам никто не мешал арестовывать адмирала. Как бы повел себя обычный человек? Наверное, убежал бы. А Колчак приказом передал власть Деникину и велел все золото в целости и сохранности отдать большевикам. Золотой запас России к Колчаку попал, когда его войска заняли Казань. Золото готовили к погрузке на баржи для отправки в Астрахань. Туда, где действовали интервенты и мародеры. Скорее всего, золото увезли бы из России. А так оно было описано, составлен точный список - всего 28 вагонов. Так вот все эти 28 вагонов были переданы большевикам в Иркутске, о чем есть соответствующие документы.
А то, что он сделал для России как ученый? По сути именно он открыл для мира Северный морской путь. В поисках экспедиции Толля он потерял половину зубов, был обморожен. За свою стойкость был награжден Большой Константиновской медалью, высшей медалью за полярные исследования. О героической доблести Колчака на Русско-японской войне говорили даже сами японцы. Уже после сдачи Порта-Артура Колчак со своей батарей продолжал отстреливаться и только раненым был схвачен в плен. Японцы, чтобы показать свое уважение к его храбрости, построили две шеренги самураев и пронесли через них на носилках Колчака.
Во время Первой мировой войны на Балтийском море его корабль потопил пять немецких кораблей, не потеряв ни одного моряка. На Черном море при нем было потоплено пять подводных лодок Германии, и опять же ни один моряк не погиб. Он очень бережно относился к людям, ценил каждого человека. Когда его офицеры расстреляли трех депутатов Учредительного собрания и Колчак об этом узнал, то приказал отдать виновных под суд.
Памятник должен стоять около Вечного огня
- Теперь самое главное, для чего вам звонил. Сейчас идет поиск места для памятника Колчаку. Я изучал исторические документы, просмотрел все места в Иркутске, которые связаны с Колчаком, и пришел к выводу, что самым хорошим местом для памятника является набережная около Вечного огня. Ведь именно здесь его ждала машина - он от вокзала шел через Ангару с конвоем, когда его переводили в тюрьму. Здесь, можно сказать, Колчак сделал последние свои шаги. С набережной возле Вечного огня можно увидеть Знаменский монастырь, около которого стоит крест Колчаку; вокзал, куда привезли адмирала; место, где стоял состав с золотом. Я хочу, чтобы городские власти подумали над моим предложением.
{Досье
Владимир Петрович Зенченко родился 30 октября 1931 года в Усолье-Сибирском. Там же закончил школу. В 1948 году поступил в горный институт (нынче политехнический университет). С 1955-го по 1992 год занимался поисками урановых месторождений. В 1970 году удостоен Ленинской премии за вклад в науку. Именно он открыл и потом дал название Краснокаменскому месторождению урана в Читинской области. На сегодня Краснокаменское месторождение - самое крупное в мире и единственное в России. Сейчас Владимир Петрович на пенсии, дважды женат, вырастил трех сыновей, которые пошли по стопам отца и стали инженерами.}

Алексей Шандренко.

01.08.2012

Красноармеец Ваганов: «Адмирала Колчака расстреливал я»

Я никогда не испытывал симпатии к адмиралу Александру Васильевичу Колчаку. Не люблю его и теперь, когда о нём много и восторженно пишут. Но так случилось, что обстоятельства, помимо всякого моего желания, дважды близко подводили меня к судьбе адмирала, и я имел редчайшую возможность сделать запись беседы с участником его казни - большевиком К.Д.Вагановым, обнаружил в архивах уникальные документы. Об этом и хочу рассказать.

Исповедь под дулом
Летом 1966 года я собирался в командировку. Перед самым отъездом мне дали на три дня книгу «Допрос Колчака». Она была выпущена в 1925 году в Ленинграде. История этой книги такова.
15 января 1920 года адмирал А.В.Колчак был арестован в своём поезде и стал пленником эсеровского Политцентра, затем был передан советской власти. Как и после ареста Николая Второго, предполагалось, что над Колчаком состоится всенародный суд. В Иркутске, где адмирал находился в заключении, была спешно создана Чрезвычайная следственная комиссия. Ей поручили вести предварительные допросы, а затем адмирала Колчака предполагалось отвезти в Москву.
Комиссию возглавляли будущий профессор истории К.Попов, а затем - председатель Иркутского ЧК С.Чудновский. Будущий профессор вёл большинство заседаний, которые стенографировались. Именно стенографические отчёты легли в основу будущей книги.
«Допрос Колчака» интересен прежде всего как автопортрет адмирала. Бывший Верховный правитель России немало успел за свои сорок шесть лет.
Революция застала Колчака в чине вице-адмирала и в должности командующего Черноморским флотом. Колчак был озабочен развалом вооружённых сил России, падением дисциплины, митинговостью вместо несения службы, хищениями и распродажей боевого оружия. Колчак не примыкал ни к одной партии. Когда Севастопольский Совет матросских и солдатских депутатов потребовал от адмирала сдать личное оружие (шла бессмысленная кампания по разоружению офицеров, которые продолжали служить на кораблях), Колчак в знак протеста на глазах сотен людей бросил с трапа в море свою золотую георгиевскую саблю…
Колчак считал: в революционной России применения его знаниям и опыту нет. Он поступил на службу в американский флот. Выяснилось, что за границей он тоже мало кому нужен. Адмирал через Приморье вернулся на родину.
Для объединения сил, которые могли бы противостоять большевистскому правительству, нужна была заметная нейтральная фигура. Колчаку предложили стать Верховным правителем России. Он согласился это принять.
Из многих сохранившихся документов известно, что режим, который установил Колчак, придя к власти, отличался жестокостью. Казнили не только тех, кто воевал на стороне большевиков. Предавали смерти «за сопротивление распоряжениям правительства [Колчака], за неявку в срок на службу, за членовредительство».
Роль военно-полевых судов исполняли офицерские «тройки». Арестованных расстреливали партиями по 40-50 человек, после чего составлялись «протоколы судебных заседаний» и выносились «приговоры». На самом деле «тройки» «судили» уже закоченевшие трупы.
С лица земли стирались деревни, если становилось известно, что жители недовольны политикой Колчака. Несчастных вешали, расстреливали, забивали палками, живьём закапывали в землю. Молчунов на допросах ждала дыба. Счёт жертвам шёл на сотни тысяч.
Знал ли об этом Колчак? Не только знал, но и поощрял. Сохранилась телеграмма, где адмирал требовал расправляться с непокорным ему населением «по-японски». Имелась в виду жестокость японского экспедиционного корпуса в Приморье. Известно, что японцы, среди прочего, додумались бросать живых людей в паровозную топку.
Не знаю, как скоро пришло бы экономическое благоденствие, если бы победил Колчак, но убеждён, что «1937 год» для России в случае победы адмирала наступил бы уже в 1920-м. От Приморья до западной границы были бы схвачены, осуждены и расстреляны все, кто боролся против белых. Верховный правитель жалости к человеку не ведал. Хотя «осечки» в этом тотальном терроре всё же бывали.
В 1919 году был схвачен колчаковцами и брошен в омскую тюрьму большевик Константин Попов. Когда по решению «тройки» за ним пришли, чтобы его расстрелять, Попов метался в тифу. Исполнители приговоров не стали трогать больного, чтобы не заразиться. Попов случайно остался жив, и его сделали следователем по делу Колчака.
…Книга «Допрос Колчака» обрывалась на полуфразе. В предисловии, а также комментариях я искал хотя бы намёк на то, как прожил последние часы адмирал, как он держал себя перед казнью. И натолкнулся на короткую информацию о В.Н.Пепеляеве (председателе совета министров в правительстве А.В.Колчака). «Вместе с Колчаком, - прочитал я, - он был арестован и заключён в тюрьму. По постановлению Иркутского ревкома Пепеляев был расстрелян одновременно с Колчаком. Умирал Пепеляев, как жалкий трус, моля о пощаде».
Как встретил смерть Колчак - об этом не было сказано ни слова.

Исполнитель приговора
Я приехал в Пермь записать беседу с Николаем Дементьевичем Вагановым. В 1905 году он был боевиком, состоял в дружине Александра Лбова. Пермский рабочий, Лбов вознамерился почти в одиночку воевать с самодержавием. Борьба вылилась в бесстрашные поединки с жандармами, в дерзкие захваты касс, где хранились большие суммы.
В 1966 году Николай Дементьевич Ваганов оставался последним здравствующим лбовцем. Ему было под восемьдесят. Мысль и память его часто давали сбой. При этом я подметил: он рассказывает далеко не всё из того, что помнит. В бесстрашном рабочем-террористе жил страх перед рабоче-крестьянской властью, за которую он боролся ещё 60 лет назад, когда её не было и в помине.
Когда я понял, что ничего существенного больше не услышу, я стал собираться. Ваганов видел, что я расстроен.
Уже в прихожей он с виноватой улыбкой сказал: «Знаете, у меня большое событие: в Пермь вернулся мой брат. Он долго жил в других городах».
Я пробормотал: «Очень рад за вас».
Мне хотелось поскорей уйти. Но теперь, когда я уже не спрашивал про Лбова, у Николая Дементьевича возникло желание обстоятельно со мной поговорить. Наверное, он был очень одинок.
- Брат недавно получил орден Ленина, - как бы вскользь бросил Николай Дементьевич. - За революционные заслуги. Наверное, вам было бы интересно самому с ним встретиться.
Но я уже ничего от этой семьи не хотел. На улице стояла жара, а в квартире все окна были задраены, как люки на подводной лодке. Было невыносимо душно. Я не мог дождаться, когда выскочу на лестницу.
Вероятно, Николай Дементьевич прочитал на моём лице нетерпение. Словно желая убедить меня, что я совершаю ошибку так быстро покидая его, он добавил, слегка посмеиваясь в остроконечные «вильгельмовские» усы:
- Вы знаете, а ведь мой брат расстреливал самого Колчака…
Мурашки пробежали у меня по спине. Всего несколько дней назад я сокрушался по поводу того, что в «Допросе Колчака» не было конца. И вот передо мной открывалась ошеломляющая возможность узнать от участника событий подробности казни адмирала. Наверное, не случайно эти подробности постарались скрыть составители и редакторы стенографического отчёта.
- Далеко живёт ваш брат? - не удержался и всё-таки спросил я.
- Близко, - добродушно ответил Николай Дементьевич. - Сейчас я ему позвоню и спрошу о вашем визите.
Константин Дементьевич Ваганов оказался улыбающимся крепким человеком с тёмными, не тронутыми сединой волосами. Он был значительно моложе своего брата и, несомненно, крепче его. На лацкане светло-серого костюма поблёскивал новенький орден Ленина на свежей муаровой ленте. Складывалось впечатление, что всё в этом доме новое и что для хозяина квартиры началась какая-то совершенно новая жизнь.
- Чем могу быть вам полезен? - спросил меня Константин Дементьевич. Он был рад моему приходу, и мне показалось, что, в отличие от старшего брата, он готов рассказывать очень долго.
- Это верно, что вы участвовали в расстреле Колчака?
- Было дело, - ответил он. - Было.
Лицо его стало менее оживлённым. Нужно думать, нелегко в конце жизни вспоминать, что ты участвовал в убийстве. А расправа вооружённых над безоружным всегда считалась убийством.
Когда Колчак захватил Пермь, Константин Дементьевич ушёл в подполье. На родине его хорошо знали. Ваганов перебрался в Иркутск. Работал под кличкой Смелый. Перед приходом советской власти участвовал в захвате иркутской тюрьмы.
В ночь с 6 на 7 февраля 1920 года приятели-красноармейцы пригласили его с собой. Зачем - сразу не сказали. Только в кузове грузовой автомашины сообщили шёпотом: «Едем расстреливать адмирала Колчака. Вероятно, каппелевцы захотят отбить адмирала по дороге или попытаются захватить тюрьму…»
Ваганов понял, что пригласили его не случайно. У него имелся опыт по захвату иркутской тюрьмы. Теперь опыт мог пригодиться для её обороны. Грузовая автомашина, которая неторопливо катила по заснеженным улицам в сторону тюрьмы, была предпоследним звеном в очень длинной цепи событий. Начинались они за несколько тысяч километров от Иркутска - в Москве.

Тайная война за трон?
Чрезвычайная следственная комиссия к ночи 7 февраля 1920 года закончить свою работу не успела. С формальной точки зрения на 15-й день после начала допросов Колчака оснований для вынесения приговора ещё не было. Их так и не собрали. Однако для комиссии это не имело значения, поскольку приговор должен был вынести Военно-революционный комитет города Иркутска.
Под предлогом того, что в Иркутске обнаружены тайные склады оружия (что соответствовало действительности), а на улицах будто бы разбрасывают листовки с портретом Колчака (что выглядело не очень правдоподобно), ревком принял постановление №27 от 6 февраля о расстреле Верховного правителя России и премьер-министра его правительства. Поздно вечером председатель ревкома вручил бумагу коменданту города для немедленного исполнения. Но ни комендант, ни ревком не знали, что на самом деле они исполняют тайный приговор, который единовластно вынесло Верховному правителю России одно совершенно штатское лицо. Лицу было 49 лет. Оно имело юридическое образование, свободно изъяснялось на нескольких языках и о себе сообщало, что зарабатывает на пропитание журналистикой.
Лицо носило костюм-тройку и имело привычку засовывать большие пальцы рук в проймы жилета на манер провинциальных портных.
Получив сообщение, что арестован адмирал Колчак, а также сведения, что Красная Армия со дня на день войдёт в Иркутск, «журналист» в костюмной тройке направил в Реввоенсовет 5-й армии телеграмму: «Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, пришлите специальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступили так [то есть казнили адмирала] под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Ленин. (Подпись тоже шифром. - Б.К.) Беретёсь ли сделать архинадёжно?»
Это был не только приказ, но и довольно тщательно продуманный сценарий. Телеграмма раскрывала механизм тайных террористических операций Ленина.
Долго считалось, например, что царская семья была расстреляна по инициативе и недомыслию руководителей Екатеринбурга; если бы не сохранилась телеграмма Ленина в Иркутск, можно было бы то же самое думать о руководителях Иркутска. На самом деле здесь был использован уже опробованный «сюжетный ход»: приказ отдаёт Москва, а моральная ответственность за его противозаконность возлагается на «местные власти».
В обоих случаях один и тот же почерк. Одно и то же коварство замысла. Один и тот же страх моральной ответственности.
Телеграмма Ленина свидетельствовала, что с первой минуты ареста адмирал был обречён на быструю и вероятно даже тайную смерть. Ленину долгий суд над Колчаком был не нужен.
Почему вождь пролетариата испытывал такое нетерпение? Чем ему мешал арестованный адмирал? В отличие от Колчака, Ленин долгие годы готовился к роли главы Российского государства. Октябрьский переворот не означал окончательной победы.
У Колчака же был реальный шанс занять место царя. Немалую роль играло и то, что Колчак захватил царское золото. Он щедро платил союзникам за оружие и другую помощь. Требуя быстрой - и тайной - казни Верховного правителя, Владимир Ильич собирался устранить последнего серьёзного претендента на российский престол, на высшую власть в стране. Через девять дней после пленения Колчака, 24 января 1920 года, в Иркутске стали выходить «Известия Иркутского военно-революционного комитета». То было совершенно безликое издание, но если, держа в руках подшивку, помнить, что в городе в это время находился Колчак, то читателю откроется бездна зашифрованной информации.
В приказе ревкома за №1 сообщалось, что и.о. командующего войсками Иркутска назначается Нестеров. Просто Нестеров. Без инициалов и указания прежней должности. Назначение мало что говорило, если не знать, что 23-летний штабс-капитан А.Г.Нестеров командовал двумя батальонами, которые осуществили захват бывшего правителя России.
Некто С.Чудновский стал комиссаром юстиции и председателем Чрезвычайной следственной комиссии. От читателей скрыли, что полное наименование комиссии было «…по делу адмирала А.В.Колчака». Не попала в газету и другая подробность, что комиссар юстиции, то есть правопорядка, по совместительству служит главой Иркутского ЧК и является членом губкома партии большевиков.
Должность коменданта города была пожалована Ивану Бурсаку, бывшему заключённому иркутской тюрьмы. Он участвовал в аресте Колчака и занимался розыском его министров.
Если помнить о высокопоставленном узнике, то становится понятным, отчего в «Известиях» в течение нескольких дней было опубликовано три постановления, которые касались деятельности местной… тюрьмы.
В первом говорилось: «Отпустить в распоряжение комиссара юстиции [то есть С.Чудновского] на расходы по содержанию Иркутской тюрьмы авансом (?) 500000 рублей». Второе постановление ревкома касалось кадровой политики: «В Иркутскую губернскую тюрьму требуются служащие на должность надзирателей на привитый оклад при готовой квартире. Для поступления обязательно иметь рекомендацию от социалистических организаций». Третье постановление ужесточало тюремный режим.
О том, что Колчак помещён в иркутскую тюрьму, «Известия» сообщать не стали. Вероятно, к 24 января новость устарела, но к персоне адмирала газета возвращалась довольно часто.
В заметке «Колчак в заключении» говорилось: «Члены ревкома посетили находящихся в иркутской тюрьме Колчака и Пепеляева. Колчак заметно похудел. Вид у него далеко не бодрый…» (далее газетная страница оборвана. - Б.К.)
Информация о том, что члены того же ревкома в качестве представителей Чрезвычайной следственной комиссии ежедневно беседуют с Колчаком по нескольку часов в день, в газету не попала.
Власти Иркутска, не зная о директиве Ленина, не торопились с казнью Колчака. Выжидал и Реввоенсовет 5-й армии. В движение всё пришло после нелепого ультиматума командующего 2-й белой армией генерала Войцеховского. Смирнов, председатель РВС 5-й Красной Армии, тут же сообщил Ленину: «Сегодня ночью дал по радио приказ Иркутскому штабу коммунистов… чтобы Колчака в случае опасности вывезли на север от Иркутска; если не удастся спасти его от чехов, то расстрелять в тюрьме».
Секретная телеграмма Ленина и ответная депеша Смирнова были преступны - даже не с точки зрения абстрактного гуманизма, а с точки зрения законодательства Советской России. В первом номере иркутских «Известий» сообщалось: «Ревком объявляет о… постановлении Совета Народных Комиссаров Советской Республики об отмене высшей меры наказания к врагам народа - расстрела…» (Постановление от 17 января 1920 года. - Ред.)
Складывалась умопомрачительная ситуация, когда Председатель Совнаркома Ленин в обход постановления Совнаркома, которое он подписал, требовал применения им же запрещённой смертной казни.
Что судьба Колчака решена и никакого суда не будет, поняли в конце концов и в Иркутске. Сразу же началась подготовка общественного мнения. «В вагоне Колчака, - писала местная газета «Известия», - найдено много орденов, золотых и серебряных медалей и знаков, а также ценного оружия. Среди последнего находится и драгоценное оружие, полученное Колчаком от Японии».
Видимо, газете поручили написать о богатствах, которые награбил Колчак, однако такого материала журналист не нашёл. Ящики с орденами (адмирал щедро жаловал их своим сторонникам) под графу «награбленное» не подходили.
Между тем город лихорадочно готовился к возможному наступлению белых.
«Ревком постановил создать военно-революционный трибунал при штабе армии из трёх лиц». Здесь тоже создавались «тройки». Имена членов трибунала публично названы не были.
Не позже 5 февраля в ревком поступил приказ Смирнова, переданный по радио: «Ввиду движения каппелевских отрядов на Иркутск и неустойчивого положения советской власти в Иркутске настоящим приказываю… находящихся в заключении… адмирала Колчака, председателя совета министров Пепеляева с получением сего немедленно расстрелять. Об исполнении доложить».
Так приговор, вынесенный лично Владимиром Ильичём в кремлёвском кабинете, через штаб 5-й армии, его Реввоенсовет, ревком Иркутска и штаб местного гарнизона достиг приятелей Ваганова, а затем стал известен и самому Ваганову.
Ни те, кто готовил казнь, ни те, кому поручили произвести расстрел, не знали, что Ленин заранее возложил на них вину за… исполнение своего приговора.

Мужество адмирала Колчака
Начала магнитофонной записи своей беседы с Вагановым я не нашёл - прошло столько лет. Хорошо, что сохранился хотя бы конец. Перескажу начало беседы, каким оно мне запомнилось.
Отряд прибыл в тюрьму во втором часу ночи. Здесь красноармейцев разделили. Одна группа осталась у ворот. Другая отправилась за Пепеляевым. Третья - за Колчаком. Ваганов присоединился к тем, кому поручили конвоировать адмирала.
Тюремное начальство было предупреждено. Группу без препятствий пропустили в здание. Какой-то служащий, возможно и сам начальник тюрьмы, провёл красноармейцев и чекистов по длинным коридорам. У камеры остановились. Примечательная деталь: народу собралось много, но двигались по коридорам очень тихо, словно робели и боялись разбудить обитателей этого здания.
У дверей одиночки, которую занимал Колчак, стоял надзиратель. По знаку своего начальника он вставил в скважину и повернул большой ключ. Замок сухо и гулко щёлкнул. Дверь открылась.
В камеру вошли Чудновский и Бурсак. Следом - Ваганов. Колчак сидел одетый, в шубе и папахе. Потом выяснилось: об этом позаботился предупреждённый заранее начальник тюрьмы.
Чудновский зачитал адмиралу постановление ревкома. Колчак не удержался:
- Как? Без суда?
Чудновский ответил ему витиеватой фразой о пролетарской мести.
Когда Колчак вышел из камеры, в коридоре было не протолкнуться. Помимо охраны набежали служители острога. Колчака взяли в кольцо, будто бы он ещё мог убежать. Конвоиры и тюремщики двинулись по длинным коридорам, со двора адмирала завели в тесное караульное помещение у ворот. Ваганов очутился с Колчаком наедине. Остальные сопровождающие предпочли побыть на воздухе.
В сторожке было натоплено. Адмирал расстегнул шубу. Ждали Пепеляева.
Пепеляев, в отличие от Колчака, не был готов к смерти. До последнего часа он надеялся, что останется жив. Ведь предполагался суд. Поэтому сборы Пепеляева, когда за ним пришли, потребовали большего времени, чем адмирала.
От волнения, которое уже трудно было скрыть, и жарко натопленной печки у адмирала пересохло во рту. Он попросил воды. В сторожке её не оказалось. Ваганов передал просьбу Колчака приятелям, которые оставались на улице.
Дальше я привожу воспоминания Ваганова так, как они сохранились на магнитофонной плёнке.
«…Притащили полное ведро воды, большую железную кружку. Поставили перед ним [Колчаком]. Он стал курить и пить. Курить и пить…
Он сидит, а я стою. Потом он обращается снова ко мне:
- Я хочу вас попросить…
- Пожалуйста, скажите, что вам надо.
- Я хочу вас попросить: если вы когда-нибудь где-нибудь встретите мою жену и сына, передайте им от меня благословление (так на плёнке. - Б.К.)
- Я сомневаюсь, что когда-нибудь они мне покажутся. Это одна сторона. А другая сторона… - Вообще-то я считал, что не нужно говорить ему что-нибудь неприятное (пояснил Ваганов мне. - Б.К.), и я сказал: - Если они встретятся, то я с удовольствием передам ваше пожелание, но я сомневаюсь в этом.
И на этом мы закончили разговор.
Прошло некоторое время… И мы вдруг услышали шум. Ведут Пепеляева.
Пепеляев - человек совершенно другого покроя: слабый, низенького роста, очень толстый. Два-три шага шагнёт - и падает на колени, хватает за ноги ведущего, целует ему сапоги и кричит:
- Спасите мне жизнь! Спасите мне жизнь! Я всё сделаю для советской власти (Ваганов в этом месте засмеялся. - Б.К.) Только спасите!
Его подымают и тащат дальше. Вот так и вели. Не так уж велико было расстояние, но вели долго. В конце концов подвели уже к выходу [из тюремного двора]. Я (?) услышал этот шум и распорядился, чтобы ребята выводили Колчака. Окружили они Колчака, вывели.
В это же время подошла охрана с Пепеляевым и наши сопровождающие и чекисты. Вывели [осуждённых] за ворота, объединили их и охрану…
Пепеляев тут же подошёл к Колчаку, они поцеловались, и их повели дальше.
- Они говорили что-нибудь друг другу? - спросил я Ваганова.
- Нет, не говорили. Только поцеловались - и пошли дальше.
Мы их отвели от тюрьмы по Ушаковской… примерно сажен, может быть, полтораста - двести… Там была гора. На горе - кладбище… Под этой горой мы их поставили. Там начинался посёлок рабочих. Довели до этого места, поставили их и объявили. Объявлял… Забыл сейчас фамилию. Потом скажу.
Объявлял комендант города (Иван Бурсак. - Ред.) И постановление о расстреле объявлял он и предупредил их, что им разрешается, если они захотят, что-нибудь сказать: «Говорите, будем слушать. Если пожелаете молиться - пожалуйста, молитесь. Не хотите - настаивать (?) не будем».
Колчак ответил:
- Я неверующий, молиться не буду, - и сложил руки на груди.
(На самом деле А.В.Колчак был человеком религиозным. В последней записке к А.В.Тимирёвой (о Тимирёвой речь впереди) есть такие слова: «Я молюсь за тебя и преклоняюсь перед твоим самопожертвованием». Вероятно, перед казнью адмирал не захотел молиться при всех.)
Пепеляев после этого объяснения Бурсака упал на колени, стал молиться, причитать, говорить такие выражения: «Ах, мать, зачем ты меня родила! Вот моя участь - меня расстреляют. Зачем ты меня родила? Такое мне выпало несчастье!» Так он читал молитвы всякие примерно минут пять - десять, не больше. А Колчак стоял примерно сажени три-четыре от него и молчал. Руки у адмирала Колчака были сложены на груди.
Пепеляев читал, читал, потом подошёл к Колчаку. Я стоял как раз по левую сторону отряда - взвод был охраны. И Бурсак стоял с левой стороны. Я стоял с ним рядом. А Касаткин и Чудновский с правого конца стояли.
Бурсак скомандовал:
- Взвод!
Все вскинули винтовки. В руках у меня была винтовка. Я тоже вскинул.
(В этом месте своего рассказа Ваганов слегка смутился. Плёнка донесла его виноватый смешок. - Б.К.)
Раздалась команда: «Пли!» Мы выстрелили. И они оба упали.
- Колчак так и стоял, сложив руки на груди? - спросил я Ваганова.
- Так и стоял.
Бурсак решил подойти посмотреть, в каком они состоянии. Пошли. И я пошёл с ним, естественно.
Подошли к Колчаку. Колчак ворочается телом и ещё дышит. А Пепеляев не ворочается и не дышит.
Бурсак вынул кольт и в голову Колчаку выстрелил. Тот перестал ворочаться.
Я посмотрел на взвод, в каком он состоянии. Вижу - мои товарищи, которые меня пригласили, уже садятся в машину.
Я тоже сел в машину, и мы уехали.
- Их даже не похоронили - Колчака с Пепеляевым? - спросил я Ваганова.
- Нет.
- Просто кинули?
- Нет, не кинули! На следующий день объявили: в связи с тем, что не было приготовлено могил - зима, всё замерзло, - они [Бурсак и его подчинённые] решили бросить убитых в прорубь. И написали, что бросили в прорубь Ангары.
Так ли это было, не так ли, судить трудно. Написали именно так.
- Теперь скажу вам два слова относительно его, Колчака, жены и сына, - продолжал Ваганов. - Они ехали вместе с ним в поезде. При аресте не всех арестовали едущих, а этих совсем не тронули. Им удалось пробраться в Китай».
На этом кончается запись.

Что же нам дали воспоминания Ваганова?
Рассказ Ваганова взломал стену секретности, которая была умышленно возведена вокруг обстоятельств казни А.В.Колчака. Те, кто его убивал, и те, кто готовил книгу «Допрос Колчака» (там и здесь участвовали одни и те же люди!), сделали всё, чтобы утаить от общественности, что Колчак принял смерть достойно. Если бы эти подробности сделались известны в то время, они бы усилили притягательность и жертвенность личности Колчака. А эти чувства способны были стать «материальной силой» для продолжения борьбы.
Рассказ Ваганова содержит и много другой ценной информации. Так, становится совершенно очевидным, что была чётко выполнена одна из главнейших директив Ленина - свалить вину за решение о казни на «местные органы».
Главным лицом во время расстрела стал комендант Иркутска Бурсак, хотя на церемонии казни присутствовали председатель ЧК и, вероятно, председатель ревкома и начальник гарнизона, но они пребывали в полном смысле в тени. В эту ночь вся власть якобы перешла к самому незначительному лицу - коменданту города, а кроме него ещё и к начальнику тюрьмы. Можно предположить: если бы понадобилось найти «виновных», эти двое понесли бы наказание за «самовольный» расстрел.
Догадывался ли Бурсак, какую роль он играет? Вероятно, догадывался, потому что и он постарался проявить максимум великодушия в тех пределах, которые были ему подвластны. Он предложил Колчаку и Пепеляеву помолиться и терпеливо ждал, пока Пепеляев закончит свои сетования на несчастную судьбу. Предложил Бурсак выслушать и предсмертную речь. Поскольку Бурсак в эту ночь отвечал за всё под суровым взглядом своего начальства, то после залпа он сам подошёл к упавшим на землю Колчаку и Пепеляеву, сам прекратил мучения адмирала, который «ворочался».
Примечательны ещё два штриха. После залпа Ваганов пошёл вместе с Бурсаком. Времени это заняло от силы две минуты, но за этот срок взвод был уже погружён на автомашину. Начальство очень спешило - спешило прежде всего убрать взвод, чтобы поскорее завершить вторую часть операции - тайно убрать тела казнённых, сделать их недоступными для близких и их сторонников.
Любопытно, что шесть лет спустя, то есть после выхода «Допроса Колчака», были опубликованы воспоминания Ивана Бурсака. Что же он написал?
Он сообщил, что при аресте адмирала именно ему был передан пистолет Колчака (эти свидетельства оспаривает один из биографов адмирала), обстоятельно рассказывает, как готовилась казнь. И совсем мало - о самой казни. Он пишет, что будто бы предложил Колчаку завязать глаза, а тот отказался.
Предложил ли он то же самое Пепеляеву, об этом в мемуарах ни слова. И умалчивает, что позволил осуждённым помолиться и произнести прощальную речь.
Бурсак не упоминает о том, что пристрелил раненого адмирала. Есть в его воспоминаниях и деталь, которая не появляется больше нигде.
«После залпа, - пишет Бурсак, - оба падают. Кладём трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь…»
Бурсак не говорит: «Солдаты кладут трупы на сани». Он ясно даёт понять, что они, руководители расстрела, члены ревкома, делают это своими руками, никому больше не доверяя. Ещё Бурсак ставит себе в заслугу, что именно он начертал «от руки чернилами», что приговор приведён в исполнение «7 февраля в 5 часов утра в присутствии председателя Чрезвычайной следственной комиссии, коменданта города Иркутска и коменданта Иркутской губернской тюрьмы».
В воспоминаниях Ваганова бросаются в глаза две кажущиеся несообразности.
Первая состоит в том, что жена адмирала Софья Фёдоровна Омирова и их девятилетний сын Ростислав в момент ареста не были с ним в одном поезде. Следовательно, их никто не отпускал на волю и у них не было необходимости бежать из Сибири в Китай. Семья адмирала давно жила во Франции. Колчак поддерживал переписку с женой и сыном через французское посольство.
Однако эта ошибка в воспоминаниях Ваганова легко объяснима: не желая вводить в заблуждение, он простодушно пересказал мне то, что слышал сам.
В этой связи уже серьёзной несообразностью выглядит просьба Колчака передать «благословление» жене и сыну. Ведь адмиралу было очевидно, что Ваганов, один из многих миллионов рядовых Красной Армии, вряд ли в скором времени попадёт в Париж. На что же рассчитывал Колчак, передавая это послание?
На молву. Он знал, что его гибель привлечёт внимание. Участники казни хотя бы полушёпотом будут рассказывать, как всё происходило. Сведения рано или поздно станут достоянием союзнической разведки, дипломатов и журналистов. Так или иначе, информация достигнет Парижа.
Колчак понимал, что он уже принадлежит русской истории. Эту убеждённость чувствовали и члены Чрезвычайной комиссии. К.Попов писал, что адмирал давал свои показания «не столько для допрашивающей власти, сколько для буржуазного мира…».

Тайная любовь адмирала
Ваганов был отчасти прав, когда рассказывал мне, что в вагоне своего литерного поезда Колчак ехал не один. Среди сорока человек сопровождающей его свиты была Анна Васильевна Тимирёва.
Колчак был старше Анны Васильевны ровно на двадцать лет. Сначала это было давнее светское знакомство: муж Тимирёвой тоже носил погоны адмирала.
В конце жизни Анна Васильевна призналась, что при самой первой встрече ею и Колчаком овладела «мгновенно вспыхнувшая любовь», но обстоятельства разлучили их на несколько лет, пока они снова не встретились уже в Гражданскую. Тимирёва решительно порвала со своим прошлым и стала повсюду следовать за адмиралом.
Долгое время роман их оставался тайной для окружающих. Даже тем, кто близко знал Колчака, было трудно представить, что этот аскет с некрасивым, напряжённым и слегка презрительным лицом, Верховный правитель России, который ежедневно разрабатывает планы боевых операций, ведёт сложные дипломатические переговоры и подписывает всё новые указы о применении смертной казни, бывает заботлив, нежен и пылок с юной Анной.
Лишь незадолго до ареста, когда Колчаку стало очевидно, что как политик и полководец он потерпел полное крушение, он предложил Тимирёвой перебраться к нему в вагон. Колчак и Тимирёва впервые на короткий оставшийся им срок поселились под одной крышей. По иронии судьбы, крыша оказалась вагонной. За тонкими стенками купе круглые сутки толклось несколько десятков человек.
Когда эшелон адмирала был остановлен и в вагон вошёл Нестеров со своими солдатами, Колчак и Тимирёва находились в одном купе.
«…Она держала руки Александра Васильевича в своих, настаивая, что они пойдут в тюрьму вместе. Они шли под конвоем… по льду Ангары… скользя и поддерживая друг друга», - рассказывал Леонид Шинкарёв, автор книги «Сибирь: откуда она пошла и куда она идёт», со слов самой Анны Васильевны. Ему выпало с ней встретиться и беседовать в 70-х годах.
Почему же Колчак не передал своего благословения и Тимирёвой? Ведь эту просьбу Ваганов сумел бы выполнить быстро - через тех своих приятелей, которые пригласили его на казнь.
Ответ довольно прост. «Колчак, - удивлялся К.Попов, - очень нервничая, всё-таки проявил большую осторожность в своих показаниях, он остерегался малейшей возможности дать материал для обвинения отдельных лиц…» В первую очередь его заботила судьба Тимирёвой.
На допросе в Чрезвычайной комиссии адмирал заявил, что женат формальным браком, имеет сына. Попов его спросил:
- Здесь добровольно арестовалась госпожа Тимирёва. Скажите, какое она имеет отношение к вам?
- Она - моя давнишняя хорошая знакомая… Когда я ехал сюда [в Иркутскую тюрьму], она захотела разделить участь со мной.
- Она не является вашей гражданской женой? - снова спросил Попов.
- Нет, - ответил Колчак и опять повторил, что его законная жена - Софья Фёдоровна Омирова.
Отречение выглядело наивно. Находясь в заключении, Тимирёва писала начальнику тюрьмы: «Прошу разрешить мне свидание с адмиралом Колчаком. Анна Тимирёва. 16 января 1920 года».
Свидания им разрешили. Каждый день они гуляли вместе по тюремному двору, но в протоколе допроса - документе юридическом - Колчак заявлял, что Анна Васильевна является для него просто старой хорошей знакомой.
В последней записке, перехваченной чекистами, Колчак сообщал: «Я только думаю о тебе и твоей участи - единственно, что меня тревожит. О себе не беспокоюсь - ибо всё известно заранее… Милая, обожаемая моя, не беспокойся за меня и сохрани себя».
После официального отречения от Тимирёвой на допросе Колчак не считал возможным передать ей что-либо открытым текстом через деликатного, но малознакомого Ваганова. Мелькнувшая в одной из книг о Колчаке фраза, будто бы произнесённая адмиралом, когда за ним пришли, чтобы вести на казнь: «Могу ли я попрощаться с госпожой Тимирёвой?» - не подтверждается ни документально, ни логикой обстоятельств.
Предосторожность адмирала оказалась тщетной. Узнав о расстреле любимого человека, Тимирёва, продолжая находиться в тюрьме, потребовала выдать ей тело Колчака для захоронения, чем вызвала замешательство у властей предержащих. С испугу они ей солгали, что «тело Колчака погребено и никому выдано не будет». Подписал сообщение всё тот же К.Попов.
…Если бы в ночь казни Колчака была возможность выбора (как в момент ареста), Анна Васильевна не колеблясь пошла бы с адмиралом и на расстрел. Таков был характер этой женщины. Такой была её любовь к своему избраннику.
Однако Анна Тимирёва осталась той ночью жива. Позднее чекисты расстреляли её единственного сына.
А сама она провела в лагерях тридцать семь лет. Это пример сверхчеловеческой выносливости, которую придала этой женщине неувядающая любовь. До последнего мгновения жизни она сохранила нежность и благодарность к Колчаку за короткое «военно-полевое» счастье.
А жена Колчака Софья Фёдоровна Омирова умерла в Париже в 1956 году, она пережила своего мужа на 36 лет.

Моя вина перед Анной Васильевной
В те давние уже времена я мало что знал о Колчаке и совсем ничего не ведал о Тимирёвой. Перечитав после возвращения из Перми «Допрос…», я снова встретил упоминание об Анне Васильевне, которое оставило меня равнодушным.
Этим объясняется мой нелепый проступок, который относится к 1968 году. В Центральном Доме литераторов шло заседание комиссии по приключенческой и научно-фант