ВходЭдуард шюре иудеи в боспорском царстве. Шюре эдуард "великие посвященные. очерк эзотеризма религий". Шюре эдуард«великие посвященные. очерк эзотеризма религий»
Эдуард Шюре (фр. Édouard Schuré, 21 января 1841 в Страсбурге — 7 апреля 1929, Париж) — французский писатель из Эльзаса, философ и музыковед, автор романов, пьес, исторических, поэтических и философских сочинений. Он известен, прежде всего, благодаря своей работе «Великие посвящённые» (фр. Les Grands Initiés), которая была переведена на многие языки, включая русский (1914).
Эдуард Шюре родился в Страсбурге, в протестантской семье. После смерти своих родителей он воспитывался в семье преподавателя истории в гимназии Жана Штурма до двадцатилетнего возраста. Затем, Эдуард поступил на юридический факультет, в угоду его деду по материнской линии, который являлся деканом, но эта дисциплина стала казаться ему скучной; он проводит большую часть свободного времени на факультете искусств, где с пониманием относится к молодёжи, интересующейся литературой и искусством. Среди них его друг музыкант Виктор Несслер, на сестре которого, Матильде, он женился, а также историк Рудольф Рейсс. Одновременно с завершением изучения права, Эдуард решил посвятить себя поэзии.
Получив юридическое образование, он изучал и философию. После смерти своего деда, Эдуард Шюре унаследовал достаточно, чтобы жить за счет аренды его имущества и заниматься тем, чем ему заблагорассудится. Вскоре он отказался от юридической деятельности, полностью уйдя в литературное творчество.
В круг общения Эдуарда Шюре входили Маргарита Альбани Миньяти — памяти которой посвящена наиболее его известная сегодня работа «Великие посвящённые», — бывшая приёмной дочерью сэра Фредерика Адама (Frederick Adam) и прославившаяся своим интернациональным салоном во Флоренции в 1860-1887 годы; а также композитор Рихард Вагнер и философ Рудольф Штейнер.
Книги (5)
Божественная эволюция. От Сфинкса к Христу
Книга Эдуард Шюре продолжает и развивает тематику его знаменитой работы «Великие Посвященные».
В ней в увлекательной форме излагается история эволюции человека и влияние на нее космических сил, нашедшее отражение в мистериях древних цивилизаций (Атлантиды, Индии, Персии, Вавилона, Египта, Греции). Проводится аналогия с этапами воплощения божественного Слова, одушевляющего наш планетный мир.
Великие легенды Франции
«Эта книга стала путешествием в поисках кельтской души Франции».
В своей книге автор обращается к временам средневековой Франции, к ее старинным легендам, известным или уже забытым, в попытке прикоснуться к истокам души французского народа. Благодаря поэтическому и образному языку автора, оживают знаменитые барды Мерлин и Талиесин, средневековые рыцари и святые; от древних кельтских алтарей, через мрачные средневековые аббатства мы переносимся в великолепие готических соборов Бретани и Мон-Сан-Мишель — одного из самых красивых и загадочных мест во Франции.
Эта книга — действительно увлекательное путешествие через века и народы.
Великие Посвященные. Введение в Эзотерическую доктрину
Эдуард Шюре - французский философ, поэт, писатель, музыкальный критик; автор нескольких пьес, исполнявшихся в Европе при жизни Шюре и принесших ему известность; издатель эзотерической литературы, деятель теософского общества.
Знаменит прежде всего работой «Великие посвященные», где описан путь, которым шли древние философы в поисках эзотерического знания. Под «посвящением» понимается сам процесс становления мистического учителя или духовного целителя. Шюре обращается к таким знаменитым историческим личностям - великим посвященным, - как, например, Рама, Иисус, Сократ... Эзотерическая доктрина предстает не как абстрактное учение - но как живая сила, проходящая через душу пророков и мудрецов всех времен и определяющая ход истории человечества. В настоящий том вошли очерки об Орфее, Пифагоре, Платоне, Иисусе.
На нее я попал случайно в начале 90-ых годов, когда опять-таки случайно оказался на дне рождения одной одинокой бабы, погруженной одновременно в христианство, индуизм, спиритизм, буддизм, и еще в хрен знает что. Знаете, это типичная история, когда у незамужней феминистки после 40 лет начинается мистический психоз. Об этом писали и Ломброзо и Крафт-Эбинг. А потом и сотни других написали. Да, так вот, там среди икон, амулетов, рун, иероглифов, палочек-дымучек-вонючек и кучи макулатуры, я обнаружил эту книгу. Шикарный репринт какого-то дореволюционного издания. Открыл где-то в начале и долго не мог оторваться от чтения. Прям религиозный гимн какой-то! На следующий день выпросил её на пару часов и сделал ксерокс того, что меня интересовало.
Эдуард Шюре (1841-1929) – французский историк, литератор, оккультист, друг Рихарда Вагнера, написал эту книгу в 1883 году, вскоре она была переведена на русский, издавалась множество раз до революции и очень много раз начиная с конца 80-ых годов. На мой взгляд, автор несколько перегнул с переоценкой египетских и семитских цивилизаций (он египтологом был), но «арийский цикл» у него расписан великолепно.
Просто цитата:
«….Если черная раса созрела под палящим солнцем Африки, расцвет белой расы совершался под ледяным дуновением северного полюса. Греческая мифология называет белых гиперборейцами. Эти люди, рыжеволосые, голубоглазые, шли с севера через леса, освещаемые северным сиянием, в сопровождении собак и оленей, ведомые смелыми предводителями, понуждаемые даром ясновидения своих женщин. Золото волос и лазурь глазе — цвета предопределенные. Этой расе назначено было создать солнечный культ священного огня и внести в мир тоску по небесной родине. Позднее, белая раса попеременно то восставала мятежно против неба, до желания взять его приступом, то простиралась ниц перед его славой в безграничном обожании. Белая раса, подобно остальным расам, должна была пройти через все ступени
развития, прежде чем овладеть самопознанием. Её отличительные признаки — потребность индивидуальной свободы, чувствительность, которая создает силу симпатии, и преобладание интеллекта, придающего воображению идеальное и символическое направление. Способность страстно чувствовать вызвала у мужчины привязанность к одной определенной женщине – отсюда наклонность этой расы к единоженству, к брачному началу и семье. Потребность в индивидуальной свободе, соединенная с общественностью, создала клан с его избирательным началом. Идеальное воображение вызвало культ предков, который составляет корень и центр религии у народов».
Шюре Эдуард
"ВЕЛИКИЕ ПОСВЯЩЕННЫЕ. ОЧЕРК ЭЗОТЕРИЗМА РЕЛИГИЙ"
Введение
Посвящается памяти Маргариты Альбани Миньяти
Без тебя, великая Душа, эта книга не появилась бы в мир. Ты вызвала ее к жизни могучим пламенем своей души, ты напитала ее своим страданием, ты благословила ее божественной надеждой. Ты владела Разумом, который прозревает вечно Прекрасное и Истинное под всеми мимолетными видимостями, ты владела Верой, способной двигать горами; ты обладала Любовью, которая пробуждает души и формирует их; твой энтузиазм горел подобно лучезарному огню.
И вот ты погасла и исчезла. Темное крыло смерти вознесло тебя в великое Неизведанное… Но, хотя взоры мои и не видят тебя, я знаю, что ты более жива, чем прежде! Освобожденная от земных цепей, из глубин небесного Света, которым упивается твоя душа, ты не переставала следить за моим трудом, и я чувствовал луч твоего света пребывающим над его предопределенным расцветом.
Если чему-либо моему суждено сохраниться в этом мире, где все так преходяще, я желал бы, чтобы сохранилась эта книга, свидетельница Веры, завоеванной и разделенной. Подобно Элевсинскому факелу, увитому темным кипарисом и белыми звездами нарцисса, я посвящаю ее окрыленной Душе той, которая довела меня до глубины мистерий, чтобы поведать миру священный огонь и возвестить зарю великого занимающегося Света!
Введение в Эзотерическую доктрину.
Я убежден, что придет день, когда физиолог, поэт и философ будут говорить одним языком и будут понимать друг друга.
Клод Бернард
Самым большим злом нашего времени следует признать то, что Религия и Наука представляют из себя две враждебные силы, не соединенные между собою. Зло это тем более пагубно, что оно идет сверху и незаметно, но непреодолимо просачивается во все умы, как тонкий яд, который вдыхается вместе с воздухом. А между тем, каждый грех мысли превращается неизбежно в результате своем в душевное зло, а следовательно, и в зло общественное.
До тех пор, пока христианство утверждало христианскую веру в среде европейских народов еще полуварварских, какими они были в средние века, оно было величайшей из нравственных сил, оно формировало душу современного человека. До тех пор, пока экспериментальная наука стремилась восстановить законные права разума и ограждала его безграничную свободу, до тех пор, она оставалась величайшей из интеллектуальных сил; она обновила мир, освободила человека от вековых цепей и дала его разуму нерушимые основы.
Но с тех пор как церковь, неспособная защитить свои основные догматы от возражений науки, заперлась в них словно в жилище без окон, противопоставляя разуму веру, как неоспоримую абсолютную заповедь; с тех пор как наука, опьяненная своими открытиями в мире физическом, превратившая мир души и ума в абстракцию, сделалась агностической в своих методах и материалистической в своих принципах и в своих целях, с тех пор как философия, сбитая с толку и бессильно застрявшая между религией и наукой, готова отречься от своих прав в пользу скептизма - глубокий разлад появился в душе общества и в душе отдельных людей.
Вначале конфликт этот был необходим и полезен, так как он служил к восстановлению прав разума и науки, но не остановившись вовремя, он же сделался под конец причиной бессилия и очерствения. Религия отвечает на запросы сердца, отсюда её магическая сила, наука - на запросы ума, отсюда её непреодолимая мощь. Но прошло уже много времени с тех пор, как эти две силы перестали понимать друг друга.
Религия без доказательств и наука без надежды стоят друг против друга, недоверчиво и враждебно, бессильные победить одна другую.
Отсюда глубокая раздвоенность и скрытая вражда не только между государством и церковью, но и внутри самой науки, в лоне всех церквей, а также и в глубине совести всех мыслящих людей. Ибо, каковы бы мы ни были, к какой бы философской, эстетической или социальной школе мы ни принадлежали, мы несем в своей душе эти два враждебные мира, с виду непримиримые, хотя оба они возникли из одинаково присущих человеку, никогда не умирающих потребностей: потребности его разума и потребности его сердца.
Нельзя не признать, что такое положение, длящееся более ста лет, немало способствовало развитью человеческих способностей, энергия которых не переставала напрягаться в этой взаимной борьбе. Она внушила поэзии и музыке черты неслыханного пафоса и величия. Но слишком долго длившееся и чересчур обострившееся напряжение вызвало под конец противоположное действие. Как за лихорадочным жаром больного следует упадок сил, так и это напряжение перешло в больное бессилие и в глубокое недовольство.
Наука занимается только одним физическим миром; нравственная философия потеряла всякое влияние над умами; Религия еще владеет до некоторой степени сознанием масс, но она уже потеряла всю свою силу над интеллигентными слоями европейских обществ. Все еще великая милосердием, она уже более не светит верой. Умственные вожди нашего времени все - либо неверующие, - либо скептики. И хотя бы они были безукоризненно честны и искренни, все же они сомневаются в своем собственном деле и оттого смотрят друг на друга улыбаясь, как древние авгуры. И в общественной жизни и в частной, они, или предсказывают катастрофы, для которых у них нет лекарства, или же стараются замаскировать свои мрачные предвиденья благоразумными смягчениями. При таких знаменьях литература и искусство потеряли свой божественный смысл.
Отучившаяся смотреть в вечность, большая часть молодежи предалась тому, что её новые учителя называют натурализмом, унижая этим названием прекрасное имя природы. Ибо то, что подразумевается под этим названием, есть не более как защита низких инстинктов, тина порока или предупредительное покрывание наших общественных пошлостей, иными словами: систематическое отрицание души и высшего разума. А бедная Психея, потерявшая свои крылья, стонет и скорбно вздыхает в глубин души тех самых людей, которые ее оскорбляют и не хотят признать её прав.
Благодаря материализму, позитивизму и скептизму, конец 19-го века утерял верное понимание истины и прогресса.
Наши ученые, прилагавшие экспериментальный метод Бэкона к изучению видимого мира с такими поразительными результатами, сделали из Истины идею вполне внешнюю и материальную. Они думают, что можно приблизиться к ней, накопляя все большее и большее количество фактов. В области изучения форм они правы. Но что печально, это что наши философы и моралисты стали думать под конец совершенно так же.
Посвящается памяти Маргариты Альбани Миньяти
Без тебя, великая Душа, эта книга не появилась бы в мир. Ты вызвала ее к жизни могучим пламенем своей души, ты напитала ее своим страданием, ты благословила ее божественной надеждой. Ты владела Разумом, который прозревает вечно Прекрасное и Истинное под всеми мимолетными видимостями, ты владела Верой, способной двигать горами; ты обладала Любовью, которая пробуждает души и формирует их; твой энтузиазм горел подобно лучезарному огню.
И вот ты погасла и исчезла. Темное крыло смерти вознесло тебя в великое Неизведанное… Но, хотя взоры мои и не видят тебя, я знаю, что ты более жива, чем прежде! Освобожденная от земных цепей, из глубин небесного Света, которым упивается твоя душа, ты не переставала следить за моим трудом, и я чувствовал луч твоего света пребывающим над его предопределенным расцветом.
Если чему-либо моему суждено сохраниться в этом мире, где все так преходяще, я желал бы, чтобы сохранилась эта книга, свидетельница Веры, завоеванной и разделенной. Подобно Элевсинскому факелу, увитому темным кипарисом и белыми звездами нарцисса, я посвящаю ее окрыленной Душе той, которая довела меня до глубины мистерий, чтобы поведать миру священный огонь и возвестить зарю великого занимающегося Света!
Введение в Эзотерическую доктрину.
Я убежден, что придет день, когда физиолог, поэт и философ будут говорить одним языком и будут понимать друг друга.
Клод Бернард
Самым большим злом нашего времени следует признать то, что Религия и Наука представляют из себя две враждебные силы, не соединенные между собою. Зло это тем более пагубно, что оно идет сверху и незаметно, но непреодолимо просачивается во все умы, как тонкий яд, который вдыхается вместе с воздухом. А между тем, каждый грех мысли превращается неизбежно в результате своем в душевное зло, а следовательно, и в зло общественное.
До тех пор, пока христианство утверждало христианскую веру в среде европейских народов еще полуварварских, какими они были в средние века, оно было величайшей из нравственных сил, оно формировало душу современного человека. До тех пор, пока экспериментальная наука стремилась восстановить законные права разума и ограждала его безграничную свободу, до тех пор, она оставалась величайшей из интеллектуальных сил; она обновила мир, освободила человека от вековых цепей и дала его разуму нерушимые основы.
Но с тех пор как церковь, неспособная защитить свои основные догматы от возражений науки, заперлась в них словно в жилище без окон, противопоставляя разуму веру, как неоспоримую абсолютную заповедь; с тех пор как наука, опьяненная своими открытиями в мире физическом, превратившая мир души и ума в абстракцию, сделалась агностической в своих методах и материалистической в своих принципах и в своих целях, с тех пор как философия, сбитая с толку и бессильно застрявшая между религией и наукой, готова отречься от своих прав в пользу скептизма - глубокий разлад появился в душе общества и в душе отдельных людей.
Вначале конфликт этот был необходим и полезен, так как он служил к восстановлению прав разума и науки, но не остановившись вовремя, он же сделался под конец причиной бессилия и очерствения. Религия отвечает на запросы сердца, отсюда её магическая сила, наука - на запросы ума, отсюда её непреодолимая мощь. Но прошло уже много времени с тех пор, как эти две силы перестали понимать друг друга.
Религия без доказательств и наука без надежды стоят друг против друга, недоверчиво и враждебно, бессильные победить одна другую.
Отсюда глубокая раздвоенность и скрытая вражда не только между государством и церковью, но и внутри самой науки, в лоне всех церквей, а также и в глубине совести всех мыслящих людей. Ибо, каковы бы мы ни были, к какой бы философской, эстетической или социальной школе мы ни принадлежали, мы несем в своей душе эти два враждебные мира, с виду непримиримые, хотя оба они возникли из одинаково присущих человеку, никогда не умирающих потребностей: потребности его разума и потребности его сердца.
Нельзя не признать, что такое положение, длящееся более ста лет, немало способствовало развитью человеческих способностей, энергия которых не переставала напрягаться в этой взаимной борьбе. Она внушила поэзии и музыке черты неслыханного пафоса и величия. Но слишком долго длившееся и чересчур обострившееся напряжение вызвало под конец противоположное действие. Как за лихорадочным жаром больного следует упадок сил, так и это напряжение перешло в больное бессилие и в глубокое недовольство.
Наука занимается только одним физическим миром; нравственная философия потеряла всякое влияние над умами; Религия еще владеет до некоторой степени сознанием масс, но она уже потеряла всю свою силу над интеллигентными слоями европейских обществ. Все еще великая милосердием, она уже более не светит верой. Умственные вожди нашего времени все - либо неверующие, - либо скептики. И хотя бы они были безукоризненно честны и искренни, все же они сомневаются в своем собственном деле и оттого смотрят друг на друга улыбаясь, как древние авгуры. И в общественной жизни и в частной, они, или предсказывают катастрофы, для которых у них нет лекарства, или же стараются замаскировать свои мрачные предвиденья благоразумными смягчениями. При таких знаменьях литература и искусство потеряли свой божественный смысл.
Отучившаяся смотреть в вечность, большая часть молодежи предалась тому, что её новые учителя называют натурализмом, унижая этим названием прекрасное имя природы. Ибо то, что подразумевается под этим названием, есть не более как защита низких инстинктов, тина порока или предупредительное покрывание наших общественных пошлостей, иными словами: систематическое отрицание души и высшего разума. А бедная Психея, потерявшая свои крылья, стонет и скорбно вздыхает в глубин души тех самых людей, которые ее оскорбляют и не хотят признать её прав.
Благодаря материализму, позитивизму и скептизму, конец 19-го века утерял верное понимание истины и прогресса.
Наши ученые, прилагавшие экспериментальный метод Бэкона к изучению видимого мира с такими поразительными результатами, сделали из Истины идею вполне внешнюю и материальную. Они думают, что можно приблизиться к ней, накопляя все большее и большее количество фактов. В области изучения форм они правы. Но что печально, это что наши философы и моралисты стали думать под конец совершенно так же.
С материалистической точки зрения причина и цель жизни останутся навсегда непроницаемы для человеческого ума. Ибо если представить себе, что мы знаем в точности все, что происходит на всех планетах нашей солнечной системы, что, говоря мимоходом, было бы великолепной основой для индукции; если представить себе что нам известно даже то, какие жители обитают на спутниках Сириуса и на некоторых звездах млечного пути - разве мы получили бы вследствие этого более ясное представленье о цели мироздания? С точки зрения нашей современной науки нельзя смотреть на развитие человечества иначе, как на вечное движение к истине неизвестной, не подлежащей определению и навеки недоступной.
Таково понимание позитивной философии Огюста Конта и Спенсера, имевшей преобладающее влияние на сознание нашего времени. Но истина являлась совсем иной для мудрецов и теософов Востока и Греции. Они также знали, что ее нельзя установить без общего понятия о физическом мире, но в то же время они сознавали, что истина пребывает прежде всего в нас самих. в началах нашего разума и во внутренней жизни нашей души. Для них душа была единая божественная реальность и ключ, отмыкающий вселенную. Сосредоточивая свою волю в своем собственном духовном центре, развивая свои скрытые способности, они приближались к тому великому очагу жизни, который называли Богом; свет же, исходящий из Него, освещал их сознание, приводил их к самопознанию и помогал проникать во все живые существа. Для них то, что мы называем историческим и мировым прогрессом, было не что иное, как эволюция во времени и пространстве этой центральной Причины и этого последнего Конца.