Дневник рядового великой войны. Дневник рядового великой войны «А вот у нас в полку…»

ДНЕВНИК РЯДОВОГО ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ

Ветеранам – участникам
Великой Отечественной войны
посвящается…

Помни войну! Пусть далека она и туманна.
Годы идут. Командиры уходят в запас.
Помни войну! Это, право же, вовсе не странно –
Помнить всё то, что когда-то касалось всех нас.

Уважаемый читатель!
Вы держите в своих руках книгу, в основу которой положены сведения сохранившегося и случайно найденного уникального раритета – реального личного дневника рядового солдата, прошедшего суровыми огненными дорогами Великой Отечественной войны 1941-1945гг.
Принадлежала эта с виду неказистая, малостраничная тетрадь в твёрдой картонной обложке уроженцу Мордовии Богатырёву Фёдору Яковлевичу.

Ф О Т О "Богатырёвы"- 02

На фотографии: справа - Фёдор Яковлевич, слева – его сын Николай Фёдорович

Фёдор Яковлевич Богатырев (Бахтырёв) родился в 1901 году в селе Макаровка, что близ города Саранска, в семье Бахтырёва Якова Лазаревича. Семья была крепка трезвыми работящими мужиками и имела земельный надел – "бахтырёво поле" (так прозвали его односельчане) располагался возле дубравы, там, где сегодня производят выбор земли под возведение нанногородка.
Фёдор Яковлевич рос в семье неутомимых тружеников и постепенно освоил навыки плотницкой и столярной работы. По характеру он был не больно разговорчив, поэтому про его детские и младые годы нам не известно.
По такому случаю начнём свой рассказ с крутых довоенных времён. Работал тогда Фёдор на мельнице, и как-то раз он без дозволения начальства взял да смолол для семьи пару мешков зерна.
За этот дерзкий по той поре содеянный проступок решением суда пришлось ему отдать 10 лет своей жизни строительству крайне необходимого стране Беломорско-Балтийского канала. И там Фёдор Яковлевич проявился себя исполнительным трудолюбцем – не взирая ни на что: ни на условия содержания, ни на климатические особенности, он просто также работал, как умел работать.
А, как издревле ведётся, добрые дела всегда на виду. Нашлись и люди, которые заприметили старательного труженика, собрались все вместе, подумали, посовещались и единогласно порешили: за добросовестный труд во благо Родины перевести старательного работника в разряд "вольноопределяющиеся" и определить за его заслуги на должность "десятника".
После окончания срока наказания возвратился он на свою исконную родину под новой фамилией - Богатырёв. Случилось это следующим образом. Лагерному писарю вдруг ни с того, ни с сего взяла и не понравилась фамилия Бахтырёв, и он быстрёхонько, одним росчерком пера перевёл бедолагу в Богатырёва. А Фёдор Яковлевич то ли не стал возражать да спорить с грамотеем, то ли не обратил на это особого внимания. Так узаконилась парадоксальная смена фамилии. Да и сам обладатель к ней постепенно привык.
Перво-наперво явился он в сельсовет, доложился как положено, посвятил в свои планы на ближайшее будущее. Но на вопрос о возвращении в родимое село Макаровку ему ответили безоговорочным отказом, заявив ему прямо в глаза: "Нам тюремщики не нужны".
И - точка. И рассеялись мечты, и рухнули надежды. И стало больно до слёз, и защемило разом сердце, и опустились руки. Хотел было обратиться за помощью к односельчанам, да не решился. Потому как рассчитывать-то не на кого - боязно было в той сумятице, творившейся в необъятном государстве, заступаться за человека с таким прошлым. "Себе обойдётся дороже", - думал каждый, пряча глаза.
Куда идти? Куда податься? Где свою жизнь делать? Как дальше быть? Вопросы окружили Фёдора Яковлевича частоколом.
И пришло вдруг на ум - вспомнил он слова, сказанные при разлуке начальником Северного речного порта Москвы: "Оставайся, Фёдор, в порту – нам нужны такие работники". Тогда Богатырёв отказался. А теперь надумал последовать совету.
В конце тридцатых годов прошлого века вернулся он в конце концов в свой порт, где приняли его по-доброму: выделили в деревне Аксиньино земельный участок, а начальник порта самолично решил вопрос с материалом для строительства дома.
Семья к тому времени уже имела двух дочерей Веру, Анну и сына Николая. Вырыли они землянку и приступили к возведению дома. Здание большим получился. Неведомо, сколько бы они прожили в этих стенах, только через время дали им двухкомнатную квартиру. А то село вместе с их домом поглотила Москва (сейчас там располагается метро "Речной вокзал").
"Повезло" – можно было сказать. Казалось бы, чего ещё желать - только жить да поживать, да добра наживать.
Но пришла общая для всех беда - началась Великая Отечественная Война.
Практически с начала войны, а точнее – в июле 1941 года Фёдор Яковлевич был мобилизован и призван в ряды Красной армии. О военных годах он сам скупо по-солдатски вспоминал. Но в конец каждого рассказа он не без гордости любил повторять: "А День Победы мне довелось встретить в поверженном Берлине. В чём я и расписался на стене рейхстага".
Каждый год 9-го мая Фёдор Яковлевич Богатырёв надевал парадный пиджак со своими наградами и ехал на встречу с однополчанами и фронтовиками, с которыми он познакомился. А награждён он был следующими медалями:
20 октября 1944 года - "За освобождение Белграда";
17 января 1945 года– "За освобождение Варшавы";
13 февраля 1945 года – "За взятие Будапешта";
10 апреля 1945 года – "За взятие Кенигсберга";
13 апреля 1945 года – "За взятие Вены";
02 мая 1945 года – "За взятие Берлина";
09 мая 1945 года – "За освобождение Праги".
Вот такой "иконостас", как говорили и говорят в народе. Количество медалей пополнялось и в мирное время. Они, конечно, тоже радовали: "Помнят, стало быть – уважают". Но сделаны эти медали уже не из того горячего и закалённого в боях, а из юбилейного металла.
Пару слов необходимо сказать и о сыне Фёдора Яковлевича.
Николай Фёдорович, не дожидаясь повестки, сам в 1943 году явился в райвоенкомат и добровольцем отправился вслед за отцом. Отправился для того, чтобы, пройдя через боль, страх, слёзы, лишения и потери народные, дать отпор ворогам лютым, загнать их в своё логово и поставить на колени, а затем встретиться с родным отцом в той самой неметчине, в мае 1945 года, в её столице - Берлине.
Об этой их встрече газета "Красная Звезда" от 9 мая 1987 года рассказала своим читателям.
Вот та статья М.Саркисяна с фотографиями С.Грязева.

С К А Н Е Р газеты "Богатырёвы-01"
Текст статьи "Богатырёвы"
Фёдор Яковлевич и его сын Николай Фёдорович Богатырёвы скупо говорят о своих фронтовых путях-дорогах в годы Великой Отечественной войны. Но часто с волнением вспоминают они о подарке военной судьбы – неожиданной встрече.
11 мая 1945 года, будучи в Берлине, отец получил письмо от сына из… Берлина. Командир полка даёт ему увольнительную. Фёдор Яковлевич на попутке добирается до комендатуры, узнаёт адрес воинской части сына.
Тогда они обошли рейхстаг, побродили по развалинам, не удержались – расписались на щербатых от пуль и осколков стенах. Этот счастливый момент встречи отца с сыном и запечатлён на фронтовом снимке, как дорогая реликвия хранящемся в их семейном архиве. Смотрю на это фото, и рождаются строки, посвящённые ветеранам, моим нынешним собеседникам:
На фотокарточке суровой
Факт встречи дорогой для них…
И, как счастливая подкова,
Соединил их объектив.
Не думали они о славе –
Пилотки лихо, набекрень…
Навек их юными оставил
Родной Победы майский день.
До войны они жили в посёлке Аксиньино под Москвой. Фёдор Яковлевич работал прорабом на стройке Северного речного порта столицы. Коля учился в ковринской школе. Отец ушёл на фронт в июле сорок первого года, сорока лет. Сыр в сентябре сорок третьего, когда ему едва исполнилось семнадцать. Фёдор Яковлевич был связистом, Николай Фёдорович, кавалер ордена Славы III степени, автоматчиком 286-го полка. Сейчас он работает фрезеровщиком в Центральном институте типового проектирования.
-Никак не пойму, - говорит Николай Фёдорович, - как я ухитрялся писать матери с фронта каждый день. И она отвечала каждый день. А мы ведь по природе молчуны…
Матрёне Яковлевне ныне восемьдесят два года. Каждый год девятого мая она накрывает стол, собирает гостей – дети, внуки, правнуки, родные, знакомые. День Победы стал для Богатырёвых праздником и семейным.
А вечером перед салютом они выходят на Ленинградское шоссе. Отсюда хорошо видно, как встаёт зарево над московским небосводом. К салюту нельзя привыкнуть, каждый раз он волнует по-своему. Так и идут они вдоль Ленинградского шоссе, как бы по истории, неотделимой от народной жизни".
Похоронен Фёдор Яковлевич в 1993 году на Голутвинском кладбище, недалеко от метро "Водный стадион" г. Москва. А его сын Николай Фёдорович покоится на кладбище в г. Зеленограде.

Прочитав дневник, мы решили, что этот исторический документ достоин вечно жить в памяти народной. Он написан простым народным языком, понятным всем и каждому.
Мы только самую малость подкорректировали и отредактировали это откровенное повествование о пережитом в тяжкую годину. В качестве эпиграфа и этапных комментариев нами использованы поэтические строки.

Тем ближе нам становятся солдаты,
События тех лет и памятные даты,
И первый, и последние бои...
Чем дальше мы уходим от войны,
Тем резче различаются детали -
И подвиг, и вручение медали,
И знамя безымянной высоты...
Чем дальше мы уходим от войны,
Тем всё ясней, отчетливей моменты,
Как кадры величайшей киноленты,
Где действия ровесников моих...
Чем дальше мы уходим от войны,
Тем чаще вспоминаем тех солдат,
Что шли в атаки не для славы и наград,
А ради мира, счастья всей Земли!

ВОЙНА 1941-1945 г.г.

22/VI-1941г. – Германия напала на Россию внезапно, не объявляя войны.
На производстве прекращалось мирное строительство. Начали готовиться к войне.

Ах, война, что ты сделала, подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли –
Повзрослели они до поры.
За порогом едва помаячили
И ушли за солдатом солдат.
До свидания, мальчики! Мальчики,
Постарайтесь вернуться домой.

2/VII-1941год
Прекратилась вся строительная работа. Вся организация погрузилась на 900 автомашин с материалами и механическим оборудованием и выехала на оборонные работы по шоссе "Москва – Минск" до станции "Вязьма". Станцию и город Вязьму бомбили немецкие самолёты. Люди со станции и города эвакуировались в провинции. Нам подали эшелоны, мы погрузились и отправились на фронт в Смоленскую область Суботинский, Сычёвский и Холм-Жирковский районы. Развернулись оборонные работы доты дзоты противотанковые рвы на реке Яузе и за Днепром. Три месяца работали, не покладая рук ни днём, ни ночью. Летали немецкие самолёты, разведчики сбивали их и принуждали делать вынужденную посадку. Немецкие лётчики сами подожгли самолёт и побежали в лес, их поймали.
3/X-1941 год
Немцы перешли в наступление. Начали артподготовку в 10 часов утра и до 2-х часов дня. И пошла немецкая авиация эшелонами по 30-40-50 штук. Бомбила боевые порядки, не давала проходу ни конным, ни пешим. Ночью обстреливался по большим дорогам с самолёта трассирующими пулями. Бросали листовки, разного рода провокации совершенно необоснованные с насмешками над русскими сдавайтесь в плен бессмысленное сопротивление.
Мы вели работы за Днепром. Штаб стоял от нас в тылу 30 километров - деревня Пигулино. Немец от нас был близко 7-10 километров. Наши передовые линии отходили. Мы оставались промежду линиями фронтов немцев и русских.
Прибегает красноармеец раздевши, со станции Игоревка, от нас 7 километров, говорит, что немецкие танки на станции. Мы прекратили работу. Начали отступать. На закате солнца подходит к Днепру. Налетает немецкая авиация, начинает бомбить наши части. Нам видно, как на ладони. Нас осыпает осколками и землёй. Переходим Днепр и ночуем.
4/X-1941 год
Приходим в деревню Пигулино, где стоял наш штаб. Штаб выехал, всё горит, разбомбили всю деревню. Сгорели наши автомашины. Штабные около церкви. Самолёты не давали проходу и проезду. По нам с самолётов строчат из пулемёта. Случайно приехала штабная машина за складом. Погрузили из склада, что нужно и поехали в штаб, в тылу 25 километров, в деревню Липицы.
Ехали по большой дороге. По пути 6 населённых пунктов – все сгорели от бомбёжки. Приехали в штаб. Нас считали пропавшими или в плену. Снова получаем новое задание: в деревне Чашково вести работы. Приехали, расквартировались. Вечером пили чай. Приходит посыльный с вещами: "По машинам! Мы окружены!" Подошли немецкие танки, обстреляли нас из пушки и пулемёта. Не успели сесть на машины с товарищами. Бежим в лес, бросаем вещи, кроме чертежей и других секретных документов. Всю ночь выходили из окружения. Наскочили на другие немецкие танки – тоже десант. Самолёты по дорогам обстреливали трассирующими пулями. И другие самолёты летели эшелонами бомбить Москву.
Ночью выходим из окружения. Начали отступать. Суботинский, Кармановский, Сычёвский районы – все дороги забиты, ехали военные, гражданское население, гнали лошадей, коров и другой скот. На нашу машину положили нам тяжелораненых 12 человек – без ноги и рук, и другие ранения. Комиссар был ранен в грудь, умер дорогой. Не хватало бензину, дороги разбиты, грязь, дождь, октябрь, холода. Раненых нигде не принимали. Приехали в Волоколамск, 100 километров от Москвы. Потом дали направление в Клин, 70 километров от Москвы. Клин горел. На Солнечногорск под Москвой.
С 5 по 17/X-1941 год
Отступали. Приехали в Москву, в ту организацию, где работали: Химлаг, Гулага НКВД.
В Москве паника, трудно понять, что творится. Снова получаем задание в Ивановскую область – вести оборонные работы. Город Шуя, Владимир, Юрьев посад, Васильевский район, Лежневский район. Станция Гусь-Хрустальный и станция Курловка (квартира).
Получил отпуск к семейству. Семья из Москвы была эвакуирована в Рязанскую область. Приезжаю. Живут незавидно. Коля отвечает. Хлеба не хватает. Коля уехал со мной на работу, работая чертёжником-копировщиком.
15/XII-1941 год
Прекратились все оборонные работы. Расформировывают, направляют в распоряжении Гулага НКВД – г.Москва по месту работы. Приехали в Москву, в Химкинский райвоенкомат. Призывают в армию.
29/XII-1941 год
Отправляют в город Орехово-Зуево на пересыльный пункт. С пересылки направляют в Москву Черкизово, метрогородок Сокольники в Кавалерийский дивизион связи.

1/I- 1942 год
Началась служба в эскадроне: чистка лошадей, линейное дело. Лошадей кормить было нечем, погрызли все станки и оправятся – обратно едят свой кал.
Сами тоже голодали, у лошадей крали овёс, жарили его и ели. У свиней на свинокухне выбирали сухари, жмых. Ноги едва ходили все.
Получаем пополнение. Весна, апрель, май. В июне грузимся в эшелон и едем в город Калинин – бывшая Тверь. Разгрузились в Калинине – Хорошевское шоссе. Несли караульную службу, пасли лошадей. Стояли 2 месяца. Из нашего дивизиона взяли на пополнение часть техники, людей и лошадей с повозками. А остальные, в том числе и я, поехали обратно в Москву на формирование. В Москве сформировали 9-ый отдельный полк связи. И ещё потребовали связистов из полка под Сталинград. Но мы обратно остались. Ещё раз получили пополнение.
5/X-1942 год
Отправляют весь полк второй раз в Калинин. Погрузились в эшелоны, приехали благополучно, разгрузились. обслуживали связью 3-ью резервную армию. Я был в командировке 30 километров от Калинина – город Медный. Обслуживали электроэнергией курсы младших лейтенантов. Жили хорошо, хлеба хватало, питались отлично. Готовились к боям.
14/XII-1942 год
Январь, морозы. Приказ грузиться, на станции полно эшелонов. Грузились 4 дня. Бомбили станцию днём и ночью, в ночь под 16 раз. Недалеко от нашей квартиры – всё со стен полетело, часы вылетели, окна. Но жертв не было.
19/XII-1942 год
Погрузились, отходят эшелоны. Ехали через Москву Тула, Мичуринск. Приехали Курская область город Елец, станция Становая – от Ельца 18 километров. Выгрузились – снег, морозы, квартир мало. За продуктами ездили в Елец 18 километров туда-сюда. Ночевали в гостинице в нетопленных комнатах. Натопили, угорели – едва отходили.
Город Елец разбит на 30%. Особенно бомбили станцию. Начали двигаться своим ходом. Зима, мороз, метель, дороги занесло снегом. Стояло в поле по 400-500 машин от заноса дорог. Ночевали на машинах в кузове.
Приехали в город Фатеж Курской области. Расквартировались в городе. Город бомбили 3-4 раза на день. Стояли 4 дня. И оказалось, что на церкви сидели 4 немца с рациями и передавали о положении в городе. Когда их сняли, налёты прекратились.

1943 год
Начало таить. Февраль месяц. Из Фатежа выехали в город Дмитриев Льгов, 7- километров от Фатежа. Стояли там с неделю, обратно приехали в Фатеж. 3 километра от города деревня Меленино. Простояли больше 2-х месяцев. Приказ – занять оборону. Орловская – Курск - Белгородская дуга. У станции Поныри, 18 километров деревня Липиново.
5/IV-1943 год
Немцы начали наступление, бросили много самолётов, танков, на Курск сделали налёт 500 самолётов, 1500 самолётовылетов, бои шли днём и ночью, раненых шёл беспрерывный поток, на станции Поныри потеснил немец, наши отошли от 10 до 28 километров и обратно.
К 12/VI-43г. восстановили и перешли в наступление.

От границы мы Землю вертели назад
(было дело сначала).
Но обратно её закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.
Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи, -
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на востоке.
Мы не мерим Землю шагами,
Понапрасну цветы теребя, -
Мы толкаем её сапогами –
От себя! От себя!

Воздушные бои шли целыми днями, сбивали немецкие самолёты, падали и наши бомбардировщики и истребители. Самолёт опустился низко, обстрелял и убил одну девушку.
Бои продолжались. Командующий Родин, помощник Родзиевский. Приказ - 2 танковой под Чернаву. Поехали вечером, ехали всю ночь. Утром приехали: вся армия, танки, пушки "Катюши", автомашины. На другой день вступили в бой. Наша рота получила задачу, заняли оборону. Сначала нас обстреляла артиллерия. Убило командира роты, старлея Моисеева. Хороший командир.

Это было на Курской. Когда-то.
Смерть у пули купила солдата.
За бесценок купила. Задёшево.
Повела сквозь свинцовое крошево.
Повела его гарью горюющей.
Через лес. Обгорелый. Дикующий.
Через выселок, дымом задушенный.
Через камень. Убитый. Порушенный.
Мол, на этой дороге на адовой,
Ничего наперёд не загадывай.
Или сбудется. Или не сбудется.
Всё тут холодом смертным остудится.
Пушки водят железными шеями.
Чёрный месяц повис над траншеями.
И стоит над глухими воронками
Смерть с мешком, что набит похоронками.

Ещё одного ранило. Самолёты шли волнами - немецкие и наши. Много горело наших танков. Бой неудачный: много потери - мало продвижения. Командующий армии Родин отстранён. Принял армию Богданов.
На поле боя пришлось увидеться со своим родным - Мартыновым Матвеем Семёновичем. Немного поговорили, покурили. Рассказал он о смертельном ранении, отпустили домой на 6 месяцев по комиссии, а райвоенкомат не отпустил - и обратно в бою. Мы получили задачу и пошли выполнять. Попрощались и больше не виделись.
Переехали на 40 километров под Орёл. Начали бой, длился 2 дня. Полковник Белков передаёт с наблюдательного пункта Командующему. Вот-вот наши Корпуса сходятся. Начался бой, скоро будет результат боя. Полковник Белков убит на танке. Наступление не увенчалось успехом. Отошли. Противник сильно укрепился. Продвижения нет.
10/VIII-1943 год
Переезжаем. Курская область – начало Орловской области – город Севск. Заняли исходный рубеж. Немцы в Севске стояли больше 2-х годов. Для осады Севска было поставлено 220 орудий разного калибра. Началась артподготовка, длилась 2 часа 20 мин. Земля вздрагивала от выстрелов и разрывов. Пехота пошла в наступление. Пошла немецкая авиация – не давала продвигаться нашим боевым порядкам, бомбила и тылы.
Стою связным около рации и других машин. Мне говорит шофёр: "Вон летят "фокивульфы", высоко, чуть видно". Полезли в окопы. Только зашли в окоп, как за нами в 9-ми метрах разорвалась бомба, пробила радиатор у "Вилиса", вывела из строя радиостанцию, человеческих жертв не было. Нас в окопе засыпало землёй, окоп обвалился от сотрясения и волны. Бой шёл сильный.
Город Севск обошли с обеих сторон справа и слева. Немцы отступили. Кругом города и в городе было заминировано, обнесено проволочным заграждением, мосты повзрывали, прошли дальше города, много расстреляли мирных жителей. На Контрольной разрывом снаряда при выполнения задания убило солдата Моисеева, снесло весь череп осколком. Похоронили.
Картошки в Севске было посажено много. Посев посеян весь единолично. Земля поделена на полоски. Кончили бой. Снимаемся на формировку – Курская область город Льгов река Сейм. Приехали ночью. Наутро стали наводить связь, рубил топором, поранил себе ногу. Хромал месяца полтора.
От Курска до Льгова 70 километров. Станцию Курск бомбили днём и ночью. Питались неплохо. Не хватало, помогали местные жители, даже гнали самогон и выпивали с нами. Формировка шла с осени и до зимы.

5/I-1944 год
Кончается отдых, началась погрузка в эшелоны, 6-го утром отходили эшелоны на Запад. Направления Льгов - Конотоп - Дарница - Киев - Житомир. Проездом через станцию Дарницу, не доезжая Киева 30 километров, на станции немцы подожгли от бомбёжки 15 эшелонов с бензином, снарядами, ранеными и разным вооружением. Сгорело всё. Жутко было посмотреть, что произошло. Проехали Киев, подъезжаем к Житомиру. Эшелоны шли в нитку один за другим, как колонна машин на шоссе. Не доезжая Житомира 18 км, выгрузились, по дорогам бомбили, особенно ночью. Но нам обошлось благополучно.
Приехали в Житомир. Город хороший, в зелени, местность гористая, мало разбит. Простояли 4-5 дне, выехали под Белую Церковь, Корсунь-Шевченковский район. Уничтожать окружённую группировку. Разбили, много побито техники. Особенно танков. Тоже много побито людей. И вот небольшая передышка. Деревня в яме, вручение знамя полка, некоторым – награды. И начали двигаться ближе к фронту, готовиться к основному наступлению. Очень большое количество. Подтянули пехоты – украинцев пожилого возраста. Шли день и ночь.
6/III-1944 год
Пошли в наступление. Деревня Яблоневка. 6 часов утра. Артподготовка. Начался бой. Видно, как горят танки. Непроходимая грязь. Прорвали оборону. Нам пришлось сразу двигаться вперёд. После прорыва очень много побито нашей пехоты. Столько не видел никогда. Наложено как снопов в поле. На другой день их хоронили. Прямо в поле, по 10-12 человек в яму.

Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог
Кто считал, кто считал!..
Сообщается в сводках Информбюро
Лишь про то, сколько враг потерял.
Но не думай, что мы обошлись без потерь –
Просто так, просто так…
Видишь – в поле застыл как подстреленный зверь,
Весь в огне, искалеченный танк!

Размесили дороги танками, машинами – трудно описать. Мы бросили машины и стали двигаться на лошадях. Сами шли пешком, на повозке везли технику. Немцы отступали, создавая небольшое сопротивление. Но наши шли по пятам. Дошли до города Умань. Город большой, много расстреляно мирного населения и много угнали с собой. В Умани наша авиация сбрасывала с самолётов пехоту и боеприпасы. Так как не было возможности подвезти транспортом ввиду грязи. Немцы отступали, бросили по дороге технику – 1200 автомашин разных марок, танки "пантеры", "фердинанды", "тигры" – 500 штук. По дорогам нельзя было пройти, всё заставлено техникой. Железные дороги, шпалы рвали. Прицепляли 2 паровоза и сильный крюк. Переламывали все шпалы. Ничто не могло остановить русских. Снаряды от пушек несли на себе по одной и 2 штуки. Двигались вперёд.
Подошли к реке Прут. Прошли благополучно переправу – они не успели взорвать. Идём по Украине. Подходим к Днестру. Передовые части форсировали Днестр. И через сутки немецкие самолёты взорвали переправу. Ранило генерала Латышева, убило полковника. Начала беспокоить немецкая авиация, днём и ночью не давали спокою.
Получили задание провести связь через Днестр. Приехали. На берегу Днестра город Ямполь. Небольшой, весь побитый от боёв. На улицах много валялось немцев убитых. Среди них женщины. Наши танки подошли внезапно, захватили их спящими и побили всех.
Натянули линию через Днестр по старой разбитой переправе. Едва не утопились. Ширина реки 380 метров, течение быстрое, весенняя вода. Порвалась линия. Пошли с лейтенантом, не заметили, как подлетели три "мессера", сбросили бомбы в переправу, чуть не попали. И мы были рядом, навели линию в другом месте.
Тоже в эту ночь подпали под бомбёжку с Мальцевым. Недалеко от церкви бомбили. Убило 5 человек. Но мы было немного подальше, остались живы. Через переправу начали переправляться вперёд, шли танки, а потом машины переехали Днестр. Начала свирепствовать авиация. Не даёт проходу. По дорогам до тех пор обстреливает, пока не сожжёт или убьёт.
Проходили Бессарабию. Город Бельцы. Пришлось двигаться разными дорогами. Полем прошли за город Бельцы. Немцы закрепились. Наткнулись на крепкую оборону. Направление – станция Пырлица. Сад. Немцы подбросили много танков. Окружили 2 батальона нашей пехоты. Уничтожили всех. Даже не брали в плен.
Мы пошли севернее Кишинёва, форсировали реку Южный Буг и вступили в Румынию. Начали кушать мамалыгу. Мужчин-румын не было, остались одни женщины, старики, дети. Продавали нам скот очень дёшево за русские деньги. Мясо мы кушали, сколько хотели. Стояли в обороне под городом Яссы. Днём нас бомбили немецкие самолёты, а ночью румынские кукурузники. Спали в траншеях.
Обстреливала немецкая артиллерия, и миномётами. Немцы бросали листовки: "Ни один русский солдат не уйдёт живым с немецкой земли. Сдавайтесь в плен".
Начал поспевать виноград, сливы, черешня, абрикосы, орехи. Земли чернозёмные, плодородные. Гористые только. Пахать на быках и волах.
16/VI-1944 год
Проезжаем в Бессарабии город Бельцы. Переехали Юный Буг. Не доезжая Бельцев 13 километров, остановились на станции Бельцы, грузились наши Корпуса 12 – 3 – 6. Погрузили 3 Корпус. Не успели отъехать – разбомбили 3 эшелона, из 3-х эшелонов собрали один. Но мы погрузились благополучно. Проезжали через станцию Сарны. Дорога благополучная, не бомбили, но самолёты летали.
Приехали, разгрузились на станции Маневичи, не доезжая Ковеля 70 километров. Стояли в лесу от станции 2-3 километра. Станцию бомбили день и ночь. Как только пришёл эшелон со снарядами, тут же и налетели. Сгорели 3 пулминских вагона со снарядами. Это была северная Белоруссия. Земли песчаные, не хлеборобные.
Наши взяли Ковель, и мы вскоре пошли в наступление. Труднопроходимая местность, топи болотные. Двигали колонны в 4 ряда: автомашины, танки, пушки "Катюши", подводы. Никогда не видел такого смелого наступления: немецкой авиации было мало, наших самолётов-истребителей летало в воздухе 1000 штук по всему дню. Подъехали, форсировали Северный Буг. Река небольшая. И пошли на г.Люблин. в Люблине в уличном бою ранило генерала-полковника Богданова.
Пошли на Варшаву, южнее форсировали реку Висла, бомбили нас на Варшавском шоссе, не давая проходу. И снялись на формировку в Белоруссию – бывшая Волынская губерния, деревня Крымна.
В Крымне в лесу много было бульбовцев и бандеровцев, которые были опасны для армии. Закладали на дорогах мины, взрывали машины, убивали солдат и офицеров, пускали под откос эшелоны. Наша армия выловила их до 5000 человек.
Стояли на одном месте 3 месяца, получили большое пополнение. В этом селе получил письмо, что Коля проезжал через город Ковель. И мы стояли от него недалеко. Письмо шло только 3-4 дня. Я просил командиров, чтобы его перевести в нашу часть. Но ничего не получилось.
Началось передвижение. Потом переехали Северный Буг и обратно. Поехали в Польшу. Остановились. Город Желехов. 4 километра от него стояли 2 месяца.
10/XII-1944 год
Подвигаемся ближе к фронту. Подъехали 4 километра от Вислы, в лес, в землянки. А Корпуса за Вислой на плацдарме снег, холодно. Ночуем в машинах. Но это недолго.

14/I-1945 год
Наступление. Артподготовка между Варшавой и Сандомиром прорвали оборону. И мы 16 пошли за Вислу и начали двигаться по Польше. Наше быстрое продвижение: пошли вдоль Вислы, направление Щецин, вступили в Помиранию. Вот она – проклятая Германия! Горят деревни города, бродит бесхозяйственный скот, коровы и свиньи. В квартирах брошено всё. Немцев не было, все убегали.
Это продолжалось до Одера. Наша армия продвигалась и форсировала Одер. Плацдарм заняла 5-я ударная армия. Бои шли днём и ночью.

О, память-память, эти строки вытки…
Идут на бой советские полки,
ЭрЭс-ы бьют, работают зенитки,
На бреющем проходят "ястребки".
Возмездие вершит одна шестая,
И Бог войны на тысячу стволов…

Приказ – очистить правый берег Одера и выйти к Балтийскому морю. Направление – Щецин. Бои шли 4 дня и ночи. Артиллерия била беспрерывно, тоже били и с самолётов. Немцы не выдержали, бросили свои фаустники, сдались в плен. Правый берег Одера и Балтийского моря очищен. Бои шли до
12/III-1945 года.
Потом пошли на формировку. В Германии город Зольдин отдыхали хорошо, мяса кушали, сколько хотели. Кончились курорты и отдых.
10/IV-1945 год
Выезжаем за Одер. На плацдарме переправу бомбили днём и ночью. Переправ было 4. Одну разбили – не могли восстановили. Летали двухэтажные самолёты. Вечером сбили два таких самолёта. Получились очень сильные взрывы. Переправились за Одер.
16/IV-1945 год
Наступление. Артподготовка. Прорвали оборону. Немецкие самолёты днём летали, но мало, ночью не давали житья – бомбили по дорогам скопление войск. Днём не давали им появляться наши самолёты и зенитки. Ночью навешают фонарей и бомбят.
Начали продвигаться. Всё изрыто траншеями. Противотанковые рвы. Разрушены город и сёла. Всё горит. Немцев нет – все убежали.
Набросали листовок с самолётов. В листовках написано: "Убийство, смерть, кровь, весь Берлин так укреплён. Столько линий оборон, что взять его невозможно, лучше сдавайтесь в плен". Это последняя провокация Гитлера и Геренга. Наши солдаты смеялись – некуда сдаваться, остался один Берлин.
Продвигаемся дальше. Тоже разбитые горелые города, сёла, мосты, воронки от бомб, битые люди, лошади, разорванные на куски, танки наскочили на мины, машины, орудия. Немцы отступали с большим упорством.
24/IV-1945 год
Идут бои на окраинах Берлина. Дачные места пригорода. Приказ Сталина – не трогать мирное население и, если надо выселить, то чтоб были сохранено их имущество и ценности. Немцы приказ узнали раньше нас. Убегать из домов не стали. Даже трудно стало выселять. Говорят, что Сталин говорит, чтоб не выселять. Дежурил у рации, убило деушку Солдатову.
30/IV-1945 год - Берлин в стальном кольце окружён.
2/V-1945 год – капитулировала. Кончились бои, перестали стрелять. Началась капитуляция немецких войск Берлина.
8/V-1945 год – Германия капитулировала, сложила оружие. Война закончена. Мы победили. Ура!

20/V-1945 год
Получил письмо от сына Николая Фёдоровича. Пишет – жив, здоров и невредим. Несу службу в распоряжении коменданта города Берлина.
Получаю 20/V-1945 г. попросил увольнительную на 3 дня в город Берлин.
А мы стояли от Берлина 40 километров город Науэн. Мне не отказали, с попутной машиной еду в город. Приехал, нашёл коменданта города. Он мне адреса расположения части не дал, потому что нельзя. Пришлось найти штаб 5 Армии, отдел укомплектования. Там получил точный адрес расположения части, район и улицу.
Нашёл. Встретились, ему дали тоже отпуск на сутки. Походили по Берлину, попили пива, сфотографировались.

Ф О Т О "Богатырёвы - 05"

Проводил.
Пока искал – полтора дня Берлин изъездил на всех видах транспорта: автобусах, трембусах, метро, на машинах и больше исходил пешком.
Но труды даром не прошли – встретиться пришлось.
Центр Берлина весь разбит, сгорелые дома, от бомбёжки развалины, руины. Тоже самое – разбит и Рейхстаг. Здание было красивое внутри снаружи имеет 4 фасада с архитектурным оформлением. Стоят сгорелые танки, прижатые к Рейхстагу с двух сторон улицы. А с двух подходит парк, который весь побит от бомбёжки. Недалеко от Рейхстага Бранденбургские ворота. Как у нас в Москве на сельхоз-выставке. И от ворот пошла улица асфальтовая, широкая, озеленённая, которая называется Гитлер-Штрассе.

Из Берлина выехали 2/VI-1945 г.
4/VI-1945 год
Прибыл в свою часть. Начали говорить о том, что есть приказ о демобилизации. Стоим от Берлина 62 километра. Бараки наших русских невольников или пленных. Ждём, как отпустят домой.

Из той большой немыслимой войны,
Где замерли в стоп-кадрах подвиги героев,
Я возвращаюсь в царство гулкой тишины,
Наполненное вздохами ночи и мыслей роем.
На дорогах войны – пыль времён,
Над окопами битв – ковыли,
Но на рельсовых стыках стучит эшелон –
Тот последний – из прошлой войны.
И тревожится пульс у виска,
И осколок по-прежнему жжёт,
По ночам фронтовая тоска
Нам уснуть до зари не даёт…

В книге использованы стихи:
Юрия Визбора "Помни войну";
Владимира К. Цыкалова "Чем дальше мы уходим от войны";
Булата Окуджавы "Ах, война, что ты сделала, подлая…";
Владимира Высоцкого "Мы вращаем Землю";
Сергея Острового "Солдат и смерть";
Владимира Высоцкого "Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог";
Сергея Орлова "Лунная соната";
Владимира К. Цыкалова "Из той большой немыслимой войны".

Справа, в нижнем ряду мой дед - Леонид Петрович Белоглазов. Старший лейтенант, участвовавший в великой отечественной до последнего 45 года.

Прошел Волховский, Ленинградский, Калининский, 1-2-3 Прибалтийские, 1-2 Белорусские фронты.
Участвовал в защите Ленинграда; освобождении городов Остров, Псков, Новгород, Рига, Варшава, Гаудзянц; взятии городов Кенингзберг, Олива, Гдыня, Данциг, Франкфурт на Одере, Берлин и многих других.

1 -
В школе № 11 я учился, начиная с года 32-34, с 4 класса. Находилась она тогда по ул. Куйбышева в здании нынешнего Университета. Началась война 1941 года…
Большинство из нас (ребят 10 В класса) обивали пороги райкомов комсомола и военкоматов, досаждая просьбами послать нас на фронт.
Мне и моим одноклассникам Вите Рыбакову и Лёве Лебедеву повезло. В октябре 41г. Нам предложили в Октябрьском РВК написать заявления. Жили мы в ту пору по ул. Кузнечная (Сини Морозовой) № 169, копр. 4 (ныне на этом месте стоит школа).
Нас направили в артиллерийское училище в Сухой Лог. В то время туда было эвакуировано училище из Одессы (О.А.У)
В училище всё было необычно: и солдатская форма с черными петлицами и дисциплина и сами занятия на классных полигонах и в поле.
С фронта и из госпиталей приезжали офицеры солдаты, которые уже понюхали немецкого пороха.
Их рассказы о поражениях нашей армии мы воспринимали как-то не доверчиво:
«Какой может быть успех на фронте, когда нас там нет…»
23 февраля 42 г. мы приняли присягу. Здесь же в училище я вступил в комсомол. Дали мне комсомольский билет - картонные корочки без фотографии, но с печатью.
Выпустилисль мы все трое (я, Виктор, Лёня) где-то в июне месяце в звании лейтенантов.
Весь наш выпуск выстроили на плацу и зачитали приказ о назначении. Виктор направлялся под Москву, Лебедев и я на Волховский фронт. Забегая вперед скажу, что вернулось домой после войны нас меньшая половина выпуска.
Виктору Рыбакову уже на берлинском направлении в 45г. оторвало правую руку. Возвратился он калекой и в 70 г.г. умер.
Судьба Лебедева мне не известна до сих пор.
Мне же за время войны посчастливилось пройти Волховский, Ленинградский, Калининский, 1-2-3 Прибалтийские, 1-2 Белорусские фронты.
Я участвовал в защите Ленинграда; освобождении городов Остров, Псков, Новгород, Рига, Варшава, Гаудзянц; взятии городов Кенингзберг, Олива, Гдыня, Данциг, Франкфурт на Одере, Берлин и многих других.
Во время войны я воевал командиров взвода управления артиллерийской батарей. Все время находился или на НП или в передних траншеях. В обороне мы не стояли практически, а находились в наступлении. И наша бригада относилась к РГК и называлась бригада прорыва. Я уже всех не помню, но очень много погибло нашего брата.
Сам я был контужен (под ногами разорвался тяжелый снаряд) и ранен.
Ранение произошло 27.03.44г. под дер. Волки (под Псковом) на берегу речки Малая Лобянка.
С осколком от мины мне занесло кусок шерсти от полушубка. Рану залечили, он она вскоре открылась. Только в январе 46г. мне сделали операцию в ВОСХИТО уже после демобилизации.
С единственным одноклассником, с которым мне довелось встретиться на фронте это был Соколкин. Встретились мы с ним осенним солнечным днем в лесу под Новгородом.
В последствии не раз я навещал его в блиндаже. Мы сидели на нарах и вспоминали наших товарищей и девчат. Он был рядовой солдат-радист.
Солдатская жизнь не постоянна и особенно во время войны. Вскоре мы расстались - нас перевели на другой участок фронта………..Он не вернулся с войны…
Кто-то из наших соучеников впоследствии говорил, что он застрелился. У него сгорела станция и он побоялся ответственности. В то время ему было 19 лет. Это был высокий. Стройный, чернявый, молчаливый и очень честный парень.

2 -
Воспоминаний о войне много..
Сейчас они удерживаются у меня в памяти ни связаны ни с местом ни со временем - как отдельные картинки далекого прошлого.
Я теперь не найду уже дороги в большинство ест, где воевал.
Наверное запомнилось самое яркое, необыкновенное, чего я уже не забуду до конца своих дней.
Вот дер. Тортолово (Волховский фронт) . Лето. Жара. Мучит жажда. Я ползу через камыш к реке. Идет бой. В коричневой воде болотной реки отражается знойное небо. Я жадно пью теплую воду, зачерпнув ее каской и чувствую как живот надувается всё больше и больше.
А когда полез назад, то в 2х метрах от того места где я пил, увидел труп немца. Он был убит не сегодня…Видимо тоже полз напиться воды. Меня мутит и рвет..
А Вт, после боя зимой наша усталая бригада расположилась в сосновом лесу на отдых. Походные кухни дали в котелки каждому горячу пшенную кашу. Мы едим…и вдруг…из леса выходят немцы…
Они идут во всем немецком обмундировании строем по два, но у каждого из них на фуражке приклеена матерчатая красная полоска (маскировка под наши пейзажи). На груди автоматы Шмайсера. Они явно рассчитывали на русскую беспечность. Идут четко, смело, нахально, прямо через наше расположение. Прошли. Никто их не остановил.
Меня до сих пор мучит совесть - ведь я был уверен, что это немцы, а не партизаны. Почему же я тогда не выскочил вперед и не крикнул: «Halt!»?
… А потом всё таки думаю, что я бы получил первую пулю, а немцы разбежались невредимыми - мы были совершенно не подготовлены к приему этих «гостей».
А совесть всё таки мучит.
А вот 10 сентября 42г. Немец в 4 часа утра начал артподготовку. Все кипит как в котле. Затыкаем от ужаса уши.
За биндажем трупы, лошади с распущенными кишками. Высунуть носа нельзя. Одно спасение - накаты. С потолка сыплется земля, всё трясется, как во время землетрясения. Пробирает понос. Оправляемся в каску и выбрасываем за дверь… Немцы наступают… Духота…
Кое кто не выдерживает…выскакивает из блиндажа и бежит в болото. Выскочил и Паращенко с ручным пулеметом…
Я выбегаю последним - мне не было так страшно, как другим - я просто не понимал - мне такое встретилось впервые…
Я тоже побежал туда, куда бегут все. Но уже никого не было. Вдруг среди багульника я натолкнулся на Паращенко. Он лежал навзничь. Рядом с ним был его ручной пулемет Дегтярёва.
Пробегая мимо, я заметил, как у него стекленеют глаза...
Это был первый погибший солдат моего взвода.
А вот бугор… Наши пушки СУ-100. Тоже лето, или вернее осень. Только что кончился бой. СУ-100 еще горят. Из их люков свисают наши танкисты. Телогрейки на них дымятся…
Мы озираемся, и каждое мгновение готовы встретить врага…и т.д. и т.п.

3 -
Киргиши
Есть трижды проклятое место на р. Волхов - станция и город «Киргиши»
До сих пор там в болоте стоит мертвый лес, без единого листочка. Его можно видать, когда едешь по ж.д. из Москвы в Ленинград. Он высох потому, что его стволы изрешечены пулями и осколками.
До сиз пор местные жители опасаются мин ходить за грибами. И до сих пор в своих огородах выкапывают то проржавевший пулемет, то винтовку, то каску, то кости неизвестного солдата.
Небольшой плацдарм на р. Волхов под Киргишами в 42 г. обстреляли 2 армии (кажется 4 и 58)
Шли очень тяжелые кровопролитные бои, именуемые боями местного назначения. Армии несли колоссальные потери, но не сдавали позиций.
Летом многие километры ветер нес сладковатый запах от гниющих трупов. На болотистой нейтральной полосе стояли всосанные в землю танки, и от башен этих танков было что-то наподобие зимних горок (которые делают детям для катания) только не из снега, а из трупов.
Это раненные (наши и немцы) сползались, ища защиты у подбитых бронированных чудовищ, и там погибали.
Киргиши представлял собой настоящий ад.
Даже ходила на фронте побасенка: «Кто не был под Киргишами, тот не видел войны»
Там на немецкой стороне была роща.
Мы дали ей кодовое название «Слон». Кажется, на карте она весьма отдаленно напоминала слона.
Вот с этой рощей у меня связано очень неприятное воспоминание. Ее то и не могли взять эти две армии. А она, видимо, имела большое тактическое значение. Под Киргиши я попал после мытарств в 5 запасном полку совсем «желторотым» лейтенантом.
Как-то меня вызвал к себе комиссар.
Он сказал: «Ты комсомолец. Твои солдаты все как один подписались добровольцами брать рощу «Слон» Стыдно командиру отставать от своих солдат». И я ответил: «Пишите и меня».
А потом, как я узнал, он вызывал по одному солдату из моего взвода и говорил каждому: «Ваш командир молодой, ему всего 19 лет, но он комсомолец. Он записался добровольцем брать рощу «Слон».А как Вы? Стыдно солдатам бросать своего командира». И все мои солдаты отвечали: «Ну что ж, пишите»
Я до сих пор не пойму, зачем нужно было нас так обманывать?...В то время мы все были одинаковы и пошли бы и так…
Наступление было назначено на следующий день.
Всех нас, добровольцев, вывели на опушку леса. Впереди было болото, а за болотом высотка, где сидели немцы и злополучная роща «Слон».
До 12 часов мы ожидали нашей артподготовки. Не дождались.
Противник изредка обстреливал нас снарядами, но в болоте это было мало действенно. Снаряд глубоко уходил в торф и там рвался, не давая осколков - получался камуфлет.
Где-то в час дня нас подняли в цепи, и повели молчком в атаку.
Было несколько похоже на психическую атаку в кинокартине «Чапаев».
Почему-то в это время мне вспомнилась именно она.
Я шел с винтовкой наперевес (в то время мы еще не все штыки повыкидывали). Посмотрю направо, посмотрю налево, и душа радуется - идет цепь, колеблется, ощетинившись штыками: «Сейчас мы завоюем весь мир».
Было нисколько не страшно. Наоборот, чувствовалась какая то приподнятость, энергия, гордость. Да так и вошли в немецкие траншеи без единого выстрела - заняли высоту и рощу «Слон».
В немецких траншеях было два «фрица», оставленных для охраны позиций, которые играли в блиндаже в карты, нас не заметил, и которых мы взяли в плен.
Остальные ушли в баню.
Видимо немцы не ожидали такой дерзости от русских - атака среди бела дня и безо всякой артиллерийской подготовки

Я не могу описать, что творилось, когда враг очухался…
Мы бежали с высоты, устилая своими телами нейтральную полосу. С неба буквально шел шквальный ливень снарядов и мин. Со всех сторон автоматные очереди сливались в один общий гул. Все смешались. Мы перестали соображать, что твориться, где свои, где чужие.
Только под утро по какой-то дренажной канаве, почти вплавь, весь в болотной жиже, без винтовки и каски я, шатаясь от усталости в почти бессознательном состоянии выполз к своим на опушку леса.
Из многих-многих мне очень повезло - я остался жив.
Роща «Слон» так и не была взята. Она находилась у немцев, пока наши войска обходным маневром не создали им угрозу окружения и не заставили отойти. Но это случилось уже много позднее - году в 43 или даже в 44.

Отдельные немецкие генералы и историки оставили нам свои свидетельства о мужестве солдат и офицеров Красной армии и огромных потерях Германией живой силы и техники уже в первые дни Великой Отечественной войны.

Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер в своем дневнике 26 июня 1941 года записал: «Группа армий "Юг" медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий "Юг", отмечается твердое и энергичное руководство». 27 июня он отмечал: «На фронте… события развиваются совсем не так, как намечается в высших штабах».

Одиннадцатого июля 1941 года Гальдер записал в дневнике следующее: «Командование противника действует энергично и умело. Противник сражается ожесточенно и фанатически. Танковые соединения понесли значительные потери в личном составе и материальной части. Войска устали». Семнадцатого июля: «Войска сильно измотаны… Боевой состав постепенно сокращается…».

Пленные немцы в Смоленске, 41 год.

Как, кто и какими средствами сократил этот «боевой состав» и «материальную часть»? Их сократили наши солдаты и офицеры нашим советским оружием. Германские самолеты уничтожались советской авиацией и зенитками, а танки уничтожались в подавляющем большинстве случаев советской артиллерией.

О боях, проходивших 22 июня - 3 июля 1941 года, немецкий историк генерал Курт фон Типпельскирх писал: «До 3 июля на всем фронте продолжались упорные бои. Русские отходили на восток очень медленно и часто только после ожесточенных контратак против вырвавшихся вперед немецких танков».

Пауль Карелл в своей книге «Гитлер идет на восток» дает высокую оценку мужеству советских солдат, сражавшихся в Белоруссии в конце июня 1941 года: «Русские сражались фанатично, и их вели решительные командиры и комиссары, которые не поддавались панике, возникшей после первых поражений». Обратите внимание: вместо слова «храбро» пишет слово «фанатично», между прочим, заявляет об имевшей место панике, и разумное мужество наших бойцов превращается в неразумный фанатизм скорее даже не бойцов, а командиров и комиссаров.

Пленные немцы в Ленинграде, 41 год.

Указанные свидетельства говорят о существовании двух правд: всем известной правды наших поражений, да еще в преувеличенных во много раз масштабах, и никому не известной правды наших побед летом 1941 года. Только в России интеллигенция так информирует население страны. Во всем мире, напротив, прежде всего информируют о победах, а о поражениях стараются вспоминать как можно реже или вообще не вспоминать.

Немецкая авиация несла колоссальные потери, начиная с первого дня войны, когда целый день упорно пыталась бомбить наши аэродромы. При указанных бомбежках немцы потеряли количество самолетов, сопоставимое с тем, которое потеряла советская авиация. Мы потеряли в первый день войны на аэродромах 800 самолетов.

Но указанная потеря не могла существенно повлиять ни на темпы продвижения немецких войск, ни на состояние ВВС СССР, имевших на начало войны более 20 тысяч самолетов (только за период с 01.01.1939 по 22.06.1941 года Красная армия получила 18 тысяч боевых самолетов и семь тысяч танков). Но в основном это были танки, можно сказать, с противопульным бронированием, а самолеты - к тому времени уже морально устаревшие.

Вместе с тем надо отметить, что Красная армия получила до начала войны 595 единиц тяжелых танков KB и 1 225 единиц средних танков Т-34, а также 3 719 самолетов новых типов: истребителей ЯК-1, ЛаГГ-3, МиГ-3, бомбардировщиков Ил-4 (ДБ-ЗФ), Пе-8 (ТБ-7), Пе-2, штурмовиков Ил-2.

Вот что писал нарком авиационной промышленности СССР с 1940 по 1946 годы А. И. Шахурин: «За первые 14 дней боев, по немецким данным, люфтваффе потеряли больше самолетов, чем в любой из последующих аналогичных промежутков времени. За период с 22 июня по 5 июля (1941 года - Л. М.) немецкие ВВС лишились 807 самолетов всех типов, а за период с 6 по 19 июля еще 477 самолетов. Уничтожена была треть германских военно-воздушных сил, которые они имели перед нападением на нашу страну».

Таким образом, только за первый месяц боев в период с 22.06. по 19.07.1941 года Германия потеряла 1 284 самолета. Удивительно, о таких славных наших победах в самый неудачный для нас период войны сегодня знают единицы людей во всей большой России.

Так кто же и каким оружием уничтожил эти 1 284 самолета люфтваффе за первый месяц войны? Уничтожили указанное количество самолетов в первые недели войны наши летчики и зенитчики, потому что имели самолеты и зенитки.

По данным, опубликованным в 2005 году коллективом авторов Института всемирной истории РАН, в период с 22.06.1941 по 10.11.1941 года Германия в войне против СССР потеряла 5 180 самолетов. Советский Союз за это время потерял 10 000 самолетов. Учитывая, что наши ВВС имели в основном самолеты, уступающие по боевым данным самолетам люфтваффе, и то, что наша армия отступала, не всегда обладая возможностью перегнать самолеты на другие аэродромы, соотношение потерь подтверждает отсутствие у люфтваффе абсолютного господства в воздухе даже в первые пять месяцев войны.

Наши потери в других видах техники также были огромны, как и потери прекрасных советских людей, солдат и офицеров Красной армии. Немецкие потери ужасали военачальников немецких войск. Бывший начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Г. Блюментритт отмечал: «Первые сражения в июне 1941 года показали нам, что такое Красная армия. Наши потери достигли 50%… Наши войска очень скоро узнали, что значит сражаться против русских».

А 29.06.1941 года Ф. Гальдер записал в дневнике: «Русские всюду сражаются до последнего человека… Лишь местами сдаются в плен». Некоторые наши исследователи утверждают, что в плен сдавались в основном только безоружные саперы, количество которых составляло более 150 тысяч человек.

Большинство взращенных либеральной Россией историков на радость Западу всех окруженных в бою советских солдат и офицеров автоматически зачисляют в число пленных.

Причем количество окруженных берут по первоначальной численности бойцов, не учитывая потери в боях до окружения. Более того, они называют известные и официально подтверждаемые сведения о количестве личного состава воинских подразделений не только до окружения, но и до начала боевых действий.

Таким образом, вольно или невольно происходит весьма значительное увеличение количества советских военных, взятых противником в плен.

К сожалению, о все-таки имевших место успешных наступлениях отдельных соединений наших войск в июне 1941 года писать и говорить не принято. А такие свидетельства есть. Например, в период с 23 по 29 июня 1941 года в танковых сражениях под Дубно, Луцком и Ровно наши танковые соединения Юго-Западного фронта разгромили севернее Бродов немецкие танковые соединения, в частности 16-ю танковую дивизию, продвинулись на 30-35 километров, ворвались в город Дубно и вышли в тыл 3-го немецко-фашистского моторизованного корпуса.

Немцы подтянули войска с других направлений и спасли моторизованный корпус от разгрома, но сил на окружение наших войск у них уже не осталось. Благодаря указанному контрудару наши войска организованно отошли к Киеву.

Из приведенных свидетельств видно, что наши войска отступали, но мужественно сражались с немецко-фашистскими захватчиками. Причина отступления советских войск была связана с превосходящими силами напавшей на нас объединенной Европы.

По всем теоретическим выкладкам СССР должен был проиграть эту войну. Но мы ее выиграли!

Армией может быть оказано организованное сопротивление врагу на огромном фронте только при наличии твердого управления войсками государственными структурами. Без государственной власти не будет у войск ни оружия, ни боеприпасов, ни продовольствия. То есть без руководства страны пятимиллионная армия лишается боеспособности.

Во главе государства, Союза Советских Социалистических Республик, в то грозное время стоял председатель Совета народных комиссаров (Совета министров), генеральный секретарь ЦК ВКП(б), в дальнейшем и Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин. Многие историки пишут, что Сталин в первые дни войны растерялся и только «мужественные» люди типа Н. С. Хрущева не допустили отречения Сталина от управления страной.

При этом любят ссылаться на воспоминания А. И. Микояна. Но эти воспоминания не могут приниматься всерьез, так как многие исследователи считают, что воспоминания Микояна в печати были полностью переделаны. Наверное, прочитав «свои» воспоминания, Микоян от возмущения перевернулся бы в гробу. Но мертвые не могут протестовать. Информация, изложенная в воспоминаниях, не соответствует Микояном же приведенным и подтверждаемым другими документами фактам.

Тетрадь записей лиц, принятых И. В. Сталиным в период с 21 июня по 3 июля 1941 года, констатирует факт, что во все указанные дни, кроме 29 и 30 июня, Сталин в Кремле принимал посетителей. В тетради указаны не только даты, время и количество, но и фамилии посетителей, принятых Сталиным.

Двадцать девятого и 30 июня Сталин работал на даче: обдумывал положение в стране, на фронтах, особенно на Западном фронте, сдавшем Минск, редактировал «Директиву Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б)», готовил текст предстоящего выступления перед народом по радио и другие государственные документы. Необходимо отметить, что все свои выступления Сталин подготавливал лично сам.

О какой растерянности может идти речь, если только в первый день войны - 22.06.1941 года - Сталин принял 29 человек? Историк В. М. Жухрай говорит, что такие смелые, решительные люди, перешедшие рубикон смертной казни через повешение, не могут растеряться. Сталин был не похож на себя, потому что, по свидетельству академика Б. С. Преображенского, 22.06.1941 года был болен тяжелой формой флегмонозной ангины с температурой под 40 градусов. И только страшные события начавшейся войны заставили его, держась за стены, встать с дивана на даче в Волынском и поехать в Кремль. О болезни Сталина также пишут участники Великой Отечественной войны доктор исторических наук Б. Г. Соловьев и кандидат философских наук В. В. Суходеев.

О поведении Сталина 22.06.1941 года Молотов говорил Чуеву: «Растерялся - нельзя сказать, переживал - да, но не показывал наружу… Что не переживал - нелепо». По воспоминаниям первого секретаря КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко, Сталин позвонил ему 22 июня в 7 часов утра. Другой свидетель событий тех дней Чадаев вспоминал, что Сталин зашел в кабинет к Молотову после его выступления по радио.

Существует множество других воспоминаний от Г. К. Жукова до летчика М. В. Водопьянова, в которых рассказывается о разговоре с И. В. Сталиным 22.06.1941 года. Герой Советского Союза летчик Водопьянов 22 июня 1941 года прилетел на гидросамолете с Севера в Москву. Приводнился на Москве-реке в Химках - и сразу же поехал в Кремль. Его принял И. В. Сталин (героев Советского Союза и социалистического труда Сталин принимал вне очереди - Л. М.).

Водопьянов предложил осуществить налет бомбардировщиков на фашистскую Германию, бомбить Берлин. С островов Саарема (Эзель) и Хиума (Даго) советская авиация нанесла бомбовые удары по Берлину и промышленным центрам Германии.

На заседании Политбюро ЦК ВКП(б), на котором присутствовали И. В. Сталин, нарком обороны маршал С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков, было принято решение о преобразовании Прибалтийского, Западного и Киевского особых округов в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты. Их командующими стали, соответственно, генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, генерал армии Д. Г. Павлов, генерал-полковник М. П. Кирпонос.

Уникальные кадры - скан фронтового дневника участника 2-й Мировой Войны. Интереснейшие записи, отражающие истинное чувство предстоящей победы и перенесенных лишений. В нем все то, что пришлось пережить нашей стране в ужасные военные годы. Читаем дальше!

Впереди баррикады противника, мины, справа и слева вода. Наступали трижды, понесли 50 процентов потерь личного состава и всех офицеров. Я был офицером связи и принял командование, когда принес третий приказ наступать.
Бьет гранатомет, ножом роешь лисью нору. Верх ячейки–окопа прикрываешь досками. Слышишь выстрел, и к моменту падения гранаты пытаешься по возможности влезть в нору. Граната разбивает доски, если не попадает в щель между досок. В лисьей норе, когда бьет гранатомет, наблюдение ведут из тыла, и если надо наступать или стрелять, звонят. До противника - 100 метров. Даже ночью большак простреливается так, что ходить за пищей и боеприпасами опасно. Лопатки не разведешь.

На восьмой день, по телефону от начштаба получил приказ наступать. Все солдаты сидели по отдельным ячейкам вдоль дороги. Чтобы выскочить и пробежать по ячейкам передать приказ, два раза показывал лопату, и тут же из пулемета - очередь. На третий раз выскочил сам. Когда бежал, пулеметные очереди дождем прошивали землю под ногами, и даже между ног. Успел пробежать две ячейки, крича: « По сигналу ракеты вперед, на баррикаду!» В третью ячейку прыгнул кому–то на голову. Затем таким же путем - в пятую ячейку. Старшина Чуфаров оттуда меня не выпустил. Нервное напряжение игры со смертью так вымотало, что я согласился. Очень устал. Отдохнул, и через час вернулся в свой окоп. Телефон не работал. Кабель был перебит пулей.

Перед рассветом, пользуясь темнотой, подошли к баррикаде и окопались, производя большой шум. Туман рассеялся. Около дома из окопа торчали ноги. Немцы прибили своего сержанта.
Выхожу на дорогу с нательной белой рубахой на палке и подхожу к баррикаде для переговоров, предлагая немцем сдаться.
Немцы выбежали из-за баррикады ко мне с винтовками в руках. Ныряю за обломки в воду и готовлюсь биться до конца.
-Русь, не стреляй, в плен идем!- закричали немцы.

18 апреля было приказано по телефону встретить танки и вывести их на огневые позиции. За время войны я так привык к земле, что отказался от предложения танкистов залезть в танк, а побежал впереди них под обстрелом, указывая огневые позиции, атаку немцев отбили. (Район я знал хорошо – район обороны моего взвода).

Дневник Григория Грязнова, прошедшего всю Великую отечественную войну в составе Ленинградского и 3-го Украинского фронта, участвовавшего в боях на Невском пятачке. Первая сохранившаяся запись дневника относится к июню 1942 года, последняя датирована 26 июля 1945 года.

«Передать или переслать сыну Грязнову Вене (сын Грязнова Викентий). Ивановская область, Семеновский район, деревня Гордеиха», - так подписан раритет. Ознакомиться с ним удалось только потому, что герой выжил, а тетрадь с записями все-таки благополучно была передана сыну, а затем досталась по наследству внуку Григория Пименовича Грязнова, автора дневника.

«Дед был награжден медалями. Помню, маленьким играл с ними, но вот какими ни знаю. Одна была точно - «За оборону Ленинграда». В каком звании окончил войну, не знаю, но, скорее всего, «сержант» или «старшина». В нашем современном понимании обыкновенный «рабочий войны», которому посчастливилось выжить», - рассказал корреспонденту «БалтИнфо» внук Григория Пименовича Вадим Викентьевич Грязнов.

Родился Грязнов Григорий Пименович в 1898 году в Костромской области, в 1909 году вместе с семьей приехал в Петербург. Был участником Гражданской войны. Воевал на Карельском перешейке в составе войск ПВО в Финскую войну. С самого начала Великой отечественной войны до 1942 года также находился в войсках ПВО Ленинграда. Был полковым писарем, но в основном занимался своей основной профессией – строительством (возводил мосты, строил блиндажи и т.д.). Часто бывало, командир направлял его на работы в блокадный Ленинград. С 1942-го по август 1945 года находился в составе 3-го Украинского фронта в качестве минера. Участвовал в боях у озера Балатон, дошел до границы с Германией.

Одна из первых записей дневника от 9 июля 1942 года Григорий Грязнов пишет о воздушном бое, итогом которого стали три сбитых самолета - два вражеских и один наш. Казалось бы, дневник должен содержать сплошь подобного рода описания боев, но это не совсем так. В основном Грязнов переживает из-за отсутствия денег у его семьи, собирает кое-что в посылку жене, переживает за сына Веню и дочь Нину, пишет о желании видеть маленького сына Геру, а также описывает типичные солдатские будни: «роем противотанковые рвы», «минирование», «разминирование», «получил письмо от женки, пишет о...» и т.д. Но так и должно быть: жизнь солдата в то время была наполнена множеством каждодневных обязанностей и подчас самых бытовых. И тем более интересной она наверняка станет сегодняшнему читателю. Далее мы приведем отрывки, показавшиеся нам наиболее важными.

«10 июля. Сегодня дела писаря сдал красноармейцу Долгову. Причина: недоразумение с командиром роты, которому не понравился мой почерк. Кроме того, не нашел копию донесения в 234 АНБ. По всей вероятности, она была у него. Новая моя обязанность - связной. А мне все равно, что ни делать, лишь бы делать. <...>

17 июля <...>. Думал, что ночь посплю хорошо, отдохну, как следует, но бродяга дождь помешал. Сперва стал лить на стол, потом на кровать - пришлось подставить ведро. Затем ручеек нашел мою подушку и заставил встать раньше времени. <...>

20.07.42г. Опять в карауле, через сутки приходится ходить в наряд. Вчерашний день нужно отметить тем, что выдавали по 100 гр. водки. Желательно, чтобы это повторялось почаще: хорошо спится и для организма неплохо. Сегодня вечером хотел сварить шампиньонов, но один из лейтенантов приказал выбросить. Глупцы! Не понимают, какой вкусный гриб. Пришлось подчиниться. А день был замечательно теплый, черника сразу стала зреть. Думаю, завтра сходить за ягодами. <...>

23.07. Получил от Ф.В. письмо, в котором он пишет, что дом мой сломали и дали временный ордер на занятие комнаты в 12м. по Малому проспекту, 48, кв.2.

27.07. <...> А у нас здесь проходят сильные дожди грозового характера. Землянки все протекают, в том числе и моя. Приходится спать кое-как, выбирая место, где меньше течет.

30 июля. В карауле. Последние два дня занимался покрытием землянки и делал настил при входе.
Батальону зачитали приказ товарища Сталина о том, чтобы ни шагу больше не отступать и расправляться на месте с трусами и паникерами, о создании штрафных батальонов и посылке на наиболее опасные места для искупления вины.

2 августа 42г. Переехали к Черной речке, в восьми километрах от расположения батальона. Здесь делаем в окнах каменных зданий амбразуры для пулеметов. <...>

6 августа. У нас праздник - трехлетие существования батальона. Время проводим по-праздничному: у пяти бойцов обрил головы, бороды и усы. В питании тоже праздник. Получили и разделили продукты - по банке мясных консервов, столовое масло, сахар. На обеде была рисовая каша. <...> Плохо здесь тем, что газет нет. <…>
4 сентября. Нахожусь во второй роте, работаю писарем, знакомлюсь с местностью и бойцами. Получил нагрузку - выпускать «Боевой листок». <...>

<...>… я 23-24 числа был в Ленинграде. Много видел знакомых из команды ПВО (Финская кампания). Они меня угостили обедом. Ночевал у Нюры (папина сестра). От Финляндского вокзала пришлось идти пешком, так как мы приехали вечером, а трамваи до 21.30 час. ходят и все уже шли в парк. Ленинград стал чистенький. Народу мало, очень заметно. Ходил смотреть на свое старое жительство. Дом еще не доломан. Стережет его старуха, которая жила у меня на квартире. По нашей улице многие насадили капусты, особенно много у Косовой. <...>
1 октября у нас произошло важное событие - увеличение нашего продовольствия, хлеба прибавлено 100 гр. на день. Теперь получаем 900 гр. <...>

1 ноября. Четыре дня чертил схемы разных мин и прочие наглядные пособия, а сегодня выпускаю стенгазету. Получил письмо от Нины. Сообщает, что они приобрели валенки, на всех. Даже Гера теперь ходит в новых валенках, но жалуется, что они «падают», видимо великоваты. Да, посмотреть бы сейчас на этого малыша, ему уже три года. Сегодня приводим все в боевой порядок, готовимся выступить по тревоге. Все уложено, припасено. Люди отдыхают. <...>

11.11. Рыли противотанковые рвы, без обеда.

18.11. Сегодня нахожусь в наряде. Хоть немного отдохну от физической работы. Стоим по три часа. Ноги стынут: земля сырая, не успеваешь сушить сапоги и портянки.

29.11. День отдыха. Утром ходили в баню и пропаривали все обмундирование в «вошебойке». Вечером выпускал боевой листок и начал оформлять ротную газету. На фронтах сейчас идут успехи наших войск под Сталинградом, где уже на сегодняшний день взято 62000 пленных, 1800 орудий, 9000 лошадей, 180 разных складов и т.д. Сегодня получаем новые известия: наши войска прорвали фронт у Ржева и Вел.Лук, где наступление продолжается. <...>

3 декабря. Отпуска даваться будут на 6-8 суток. Я думал свезти в Ивановскую семье кое-что из одежды. Придется кое-что продать и послать деньгами. Они нуждаются, пишут, что не на что купить молока, литр которого стоит 150 руб. Хочу на первый раз собрать, сколько есть, за продукты, бритву и кое-какую мелочь. Хуже всего, что у них недостаток в одежде - ходить не в чем, а сшить не из чего.

9 декабря. Послал домой 180 рублей. <...> В последние дни приходилось ходить на задание за 12 километров по глубокому снегу, навалило будь здоров. Подготавливали минирование. <...>

29.12.42г. Сегодня идем трое в батальон на делегатское собрание. Дел общественного порядка много: на днях меня утвердили председателем ротной стенгазеты, председателем товарищеского суда, заместителем партийного секретаря… <...> Всем послал письма с поздравлениями к «Новому году». <...>

31.12.1942г. Сегодня встречали Новый год. В десять часов вечера получили по 100 гр. водки. Некоторым бойцам и особливо младшим командирам выданы гостинцы, т.е. подарки.

13.01. Получил от Нины письмо, в котором пишет, что они со стариками плохо живут.

18 января 1943 года. Сегодня в последних известиях было передано, что блокада Ленинграда прорвана. «Наши войска за семь дней боев взяли город Шлиссельбург, Синявино, станцию Подгорную, и войска Ленинградского фронта соединились с войсками Волховского, генерала Мерецкого. Операцией руководил маршал Ворошилов и Жуков.» Это событие войдет в историю, а в настоящий момент это большая радость для Ленинградцев и всех, кто знает, что такое блокада, в которую пришлось пережить многое.

22 января. День отдыха. Утром был митинг - 19-я годовщина смерти Ленина. Я тоже выступал, но не очень подготовился. Сегодня у меня радость: получил в одном конверте три письма - от жинки, дочки и сына. Нина сетует на то, что денег вроде и много, но не хватает 320 рублей, чтобы купить пуд муки. Ребята просят прислать вырезки из газеты «Ленинградская правда» и Василия Теркина из фронтовых газет. <...>

4 февраля. Подъем по тревоге в три часа ночи. На поезде едем до Ленинграда, в Ленинграде пересели на другой, и до станции «Дунай». Затем пешком в гор.Шлиссельбург, куда прибыли уже вечером. Расположились в пустом разрушенном деревянном доме. Теснота неимоверная.

10 февраля 1943г. Нет возможности писать ежедневно. Выполняем срочное боевое задание по рубке дзотов с полной заготовкой на отделение. Работа проходит недалеко от передовой линии, только что занятой нами у немцев. Немцы ведут артиллерийский обстрел по соединениям, но осколки не забывают и нас. 6-го числа был ранен шофер, 8-го числа осколком разбило у одного бойца винтовку. 9-го числа наша рота попала под бомбежку самолетов. Убило бойца Никитина и одного ранило. Работали всю ночь до четырех утра.

22 февраля. Эти три дня работали на «рогатках». Заготовляли и вязали под артиллерийским и минометным обстрелом. Хуже всего то, что надо было носить километра за два на «Пятачок» и тоже под обстрелом. Нужно заметить, что это происходило 19/II, уже за 8 ГЭС, только что занятой нашими. Это был первый же день, когда рота была на дзотах и в этот же день попала под сильный артил. и минометный обстрел, когда ранило двоих - Конофольского и Краинова. Сегодня с утра опять пошли на достройку дзотов, но, немного не дойдя, роту повернули обратно. Не успели мы еще добраться до 8 ГЭС, где мы располагались, как началась артиллерийская канонада с нашей стороны. <...>

25 февраля. Получили на роту 50 подарков. Один из них достался и мне - немного черных сухарей, большинство горьких, пять круглых мятных пряников, половина селедки и сухофрукты. Общий вес грамм 300-400. <...>

26 февраля. Получил от Вени письмо, в котором пишет, что Гера хочет мне послать в конверте простокваши, картошки и похлебки. Интересно сейчас бы на этого малыша посмотреть. <...>

1.06.43. <...> В Ленинграде очень бросается в глаза огородничество. Везде разделаны грядки, на каждом клочке земли, во дворах и на улицах. <...>

10.06.43г. Сегодня вручали медали «За оборону Ленинграда». Я тоже получил за N37067.

13 октября. Переехали на новое место расположения. Поместились в Колпино, недалеко от стадиона, в землянках.

15.10. Первое задание по ремонту дороги выполнили.

16 окт. Был обстрел, по нашему расположению тоже. Я после бритья умывался на речке, так осколки сыпались возле меня. Пришлось поспешно смыться. <...>

8 октября. Сегодня заканчивается праздничный отдых. Праздник - 29-я годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции - отметили вкусным сытным обедом и по 100 гр. водки 7 и 8 ноября. <...> Мне присвоили звание «ефрейтор» и вручили знак «Отличный Сапер». Сажусь писать всем письма. <...>
В ночь с 23 на 24 декабря рота выполняла боевое задание по уничтожению забора противника. Батальон подорвал около 700 метров забора. Из нашей роты в этой операции ранило связного Константинова в левую ногу, а в разведке одного убило и двоих ранило. <...>

11.91.44г. в 6 часов утра прибыли в Ораниенбаум. Пришли в деревню Б.Коноваловцы, где и остановились.

12.01. В 6.00 подъем. Пошли к домику лесника. Недалеко от него, в лесу, остановились. Начали строить жилье. Почти уже закончили с жильем, как поступила команда «вперед». Пообедали на ходу. Остановились в полутора километрах от передовой. Ночью пошли на задание. (Начинаются боевые действия, направленные на полное снятие блокады Ленинграда. - прим.)

13.01.44г. 25 человек из роты на задании. Остальные везли имущество. Я ночь не спал. Два часа стоял в наряде, готовил жилье, ходил встречать бойцов с задания. К семи утра вернулись все. Подорвались на минах - 1) Чебанюк. Оторвало ноги и руку. 2) Смирнов Г. Прилично досталось рукам и ногам. 3) Захаренко опалило, поврежден глаз.

14.01.44г. Ночью делали проходы в проволочных заграждениях противника. Потерь нет. В 9 часов поехали на другое место. Спустя час начала бить наша артиллерия и началось наступление. <...>

13.02. Остановились в дер. Луполово. Каждый взвод занял по домику. Веня пишет, что учится в г. Иваново в Р.У. N9 на Посадской улице. Просит денег, а у меня нет. Послал 20 рублей.

14.02. Роем траншеи. 15.02. Тоже.

17.02. Роем траншеи.

18.02. Оборудовали пять ДЗОТов.

19.02. Траншеи. Пулеметные гнезда.

20.02. Траншеи. Стрелковые ячейки.

21.02. Из д.Луполово ушли в Сертолово II.

22.02. Баня. Хозяйственный день.

23.02. День Красной Армии. По 100 гр. водки. Торжественная часть. Кино. <...>

1 мая 1944г. Сегодня зачитывали первомайский приказ товарища Сталина N70. В обед получили по 100 гр. спирта, и… кто во что горазд. Вчера я получил новую гармонь, а старую сдал. Ходил по взводам и веселил игрой ребят. <...>

4.07.44г. С пяти утра до семи была артиллерийская подготовка. Противник находился на этой стороне Вуоксы. Пишу часов в 10 утра. Есть сведения, что наши уже подошли к берегу. Один батальон закрепился на берегу, а два соседних заканчивают уничтожение противника на этой стороне. Наша задача перевозить танки. Как только берег очистят, мы должны форсировать реку. Чем это кончится? Операция очень серьезная - река имеет ширину 320 метров в самом узком месте.

9.07.44г. Сейчас пишу в одной из щелей на сопке у реки Вуокса. Ночью пошли к реке, окопались. В три часа началась артподготовка. Затем мы начали работу по устройству переправы. Из роты один убит и восемь ранены, а день еще не кончился. <...>

30.08. <...> Всем надоела война. <...> События идут, конечно, за нас. Франция занимается союзниками. Французы тоже оказывают хорошую помощь в изгнании немецких войск. Париж взят, Лион тоже. Наши войска на границе с Пруссией, в Польше продвигаются. Румыния изгоняет немецкие войска со своей территории. Какое-то должно последовать соглашение. Болгария объявляет нейтралитет, интернирует немецкие войска, попадающие из Румынии в Болгарию. Все эти события ведут к концу заварухи. Только все мечтают и гадают, когда он будет.

4.09.1944г. К восьми часам утра финны прекратили военные действия. Намерены выходить из войны. <...>

15.09. 12 сентября подписано соглашение с Румынией о перемирии. Теперь Румыния ведет войну уже против Германии и Венгрии. На очереди Финляндия, правительственная делегация которой находится в Москве.
20 сентября. Сегодня опубликовано в газете, что между Объединенными нациями и Финляндией заключено соглашение о перемирии. <...>

31.12.44г. Живем в г.Энсо. Работаем на плотине эл.станции по усилению моста. Из дома пишут: дочь Нина перешла работать в Семеновское старшей пионервожатой в средней школе. Сынишка Веня с 8 по 17.XII был дома в отпуску. Все здоровы, бедно с деньгами.

1 января 1945г. Новый год встретили спонтанно. Приехал из Ленинграда товарищ по комнате и мы вчетвером выпили бутылку «Ерофеича». Закусили консервированными помидорами, им же привезенными. <...>

26.01.1945г. Погрузились в вагоны и из гор.Энсо поехали в г.Выборг. Ехали долго, почти сутки пробыли на одной станции. <...>

5.02.45г. Послал Вене посылку весом 2 кг. В основном сухари, кусочек мыла и гр.50 сах.песку. Посылочка скудная, но что поделаешь, когда больше ничего нет. <...>
13.02. Выехали из Выборга.

14.02. В четыре утра прибыли в Ленинград. Остановились на ст. Кушелевка. К вечеру поехали на Москву.

15.02. Едем на Москву.

16.02. Москва. Прошли санпропускник.

17.02. Ночью выехали из Москвы. Направление на Юг.

18.02. Сухумичи. 120 км от Брянска.

20.02. Киев.

21.02. Винница.

22.02. Могилев-Подольск.

23.92. День Красной Армии. Получили по 50 гр. спирту. Вручали награды.

24.02.45г. Кочуем по Бессарабии.

25.02. В 12ч.30мин.переехали границу Румынии.

26.02. Едем по Румынии. Вечером распоряжение - оружие держать при себе. В Румынии происходит революционное движение за смену правительства. <...>

7.03. с.Суботица. Югославия. Проезжаем через г.Сегед. Венгрия.

9.03. Разгрузились на ст.Надь.

26.04. Рота ушла а дер.Фриц, за горой.

27.04. Противник занял высоту, тем самым перерезал дорогу. Обед к роте не привезти.

28.04. Наш обоз был обстрелян артогнем с высоты 1738 противником, причем из орудий, захваченных у наших артиллеристов. Одну лошадь ранило. Мы срочно собрались и поехали в Аспанг, а 27.04 в дер.Фриц противник обстрелял нашу роту. Убит Огородов и четверых ранило. <...>

9 мая 1945г. Ночевали около дер.Фриц, где немец обстрелял нашу роту. Утром был митинг - Германия капитулировала. Я невольно проронил слезу. <...>

Инга Слажинскайте